Портрет кавалера в голубом камзоле

Солдаты Наполеона рыскали по дворам в поисках сокровищ. Перед тем как сжечь свои дома, жители прятали в погребах и подземельях накопленное добро. Кремлевские палаты и галереи Чудова монастыря были битком набиты драгоценной утварью, склады ломились от провианта. Мародерство приобрело невиданный размах.

Прямо посреди улиц горели костры, освещая косой моросящий дождь. Повозки с награбленным увязали в грязи. Воздух пропитался сажей и порохом.

В святых соборах наполеоновская гвардия устроила казармы. Под сводами древних храмов пахло не свечами и ладаном, а навозом и конским потом.

Мародеры выволакивали из подвалов не успевших убежать горожан и, угрожая смертью, требовали показать, где зарыто их золото. Бумажные ассигнации не имели цены. Маркитанты бойко торговали добытыми из-под пепла вещами, обменивая их на желтый металл.

Ужасаясь бесчинству и варварству «просвещенной европейской армии», Сатин под видом француза-гувернера, который остался в Москве поджидать императорское войско, беспрепятственно отыскал большой дом князя Гагарина на Тверской.

Здесь, по его сведениям, проживала труппа французских артистов под началом мадам Бюрсей.

Сперва Сатин решил, что ошибся адресом. Никого из артистов не было видно. Во дворе дома стояла повозка, нагруженная добротными сундуками. Несколько солдат под руководством коренастого капрала перетаскивали сундуки в дом. Сатин, поколебавшись, пошел за ними. Он заметно прихрамывал.

– Ты кто? – бесцеремонно дернул его за локоть капрал.

Сатин представился. Капрал окинул его цепким взглядом, – «гувернер» не вызывал у него подозрений. На поджигателя не похож, на лазутчика тоже. Тонкое лицо и нос с горбинкой, а главное, безукоризненный французский, произвели на капрала хорошее впечатление.

Неусыпными стараниями матушки, которая на последние деньги нанимала Николеньке учителей, он в совершенстве овладел французским, и теперь это ему пригодилось.

– Я ищу мадемуазель Арне, – объяснил Сатин. – Жюли Арне. Она модистка.

– Модистка? – сдвинул густые брови капрал.

– Да. Сооружает шляпы и костюмы для артистов.

– Иди, – коротко бросил капрал, отпуская его локоть.

Сатин неторопливо поднялся по лестнице. В холле уцелело большое зеркало, и он не преминул полюбоваться на свой маскарад. Ни дать ни взять, городской оборванец, который влачит нищенское существование в занятой неприятелем Москве. Широченная фризовая[25] шинель, надетая прямо на рубаху, растоптанные башмаки, мужицкая шапка и отросшая за неделю щетина делали его неузнаваемым.

– Забавно… – хмыкнул Сатин.