Портрет лейтенанта

– Вы правы, майор Теремов не из тех, кто будет гладить сына по головке. Пусть идет лейтенант служить к своему батьке, у него есть чему поучиться.

Полк Теремова в те дни находился в летних лагерях. Отец провел сына по передней и тыльной линейке, рассказал, где какие службы и подразделения размещаются. Познакомил с командирами, которые встретились им при обходе лагеря. Показал стрельбище. Сводил на ближние учебные поля.

Стояла прохладная, влажная после весенних дождей пора. Ласковый июнь только набирал тепло. Трава, полевые цветы, молодые листья, ветви на деревьях - все было яркое, налитое упругими соками.

Александр Теремов шел рядом с отцом легкий, гибкий, и чувствовались в нем, как во всей окружающей природе, молодые весенние силы.

Николай Петрович думал, что совместная служба пойдет у них легко и просто. Главное, не выделять его среди других командиров, относиться ровно и требовательно. Но осуществить это оказалось не так просто.

С первого же дня майора неудержимо потянуло на занятия к сыну. «Как он учит красноармейцев? Владеет ли методикой? Может ли правильно показать приемы? Как он вообще выглядит в роли командира?» Мальчик, совсем недавно волочивший по полу ремни отца и до плеч накрывавшийся фуражкой, теперь вдруг лейтенант, два рубиновых «кубаря» в петлицах, а ремни и фуражка сидят, будто в них родился.

Николай Петрович стал чаще, чем делал это прежде, обходить полковой городок. Обнаружив взвод Александра то на строевом плацу, то в спортивном городке, то на штурмовой полосе, останавливался в сторонке, наблюдал.

Саша, не подозревая, что за ним смотрит отец, проводил занятия свободно, уверенно, с удовольствием. Ему все было знакомо и привычно. Правила поведения, обращение с оружием, стрельба, сигналы полкового трубача, спортивные игры, вообще весь уклад воинской жизни был его родной стихией, миром его детства.

Однажды майор Теремов остановился в тополевой аллее. За деревьями на ровной площадке сын проводил строевые занятия. Лейтенант был одет, как и все его красноармейцы, в хлопчатобумажное обмундирование, но все же даже на расстоянии он выделялся какой-то особенной строевой подтянутостью и красотой осанки.

Бойцы, разбившись попарно, отрабатывали повороты в движении и на месте. Александр ходил между парами и помогал им. Вот он задержался около одного низкорослого крепыша и стал заниматься с ним отдельно. Он шагал рядом, зычно подсчитывал: «Раз-два! Раз-два! Напра-во!» Ноги красноармейца заплетались затейливым кренделем. Он терял равновесие, едва не падал.

Это не злило молодого Теремова. Он смеялся и подбадривал неловкого паренька:

– Так, уже лучше. Только четче! Ну-ка, еще разок!

Красноармеец шагал, старательно стуча ногами. Но на повороте опять потерял равновесие.

– Стой! - скомандовал взводный. - Посмотрите, я покажу, как надо делать. Дайте мне винтовку.

Красноармеец протянул руку с винтовкой. Но лейтенант покачал головой:

– Так не возьму. Как я учил?

Красноармеец смутился, потом быстро отчеканил:

– Боевая, незаряженная, номер двадцать пять шестнадцать, - и тут же бросил винтовку лейтенанту.

Теремов ловко поймал ее и похвалил:

– Молодец. Правильно.

Майор Теремов был приятно удивлен. Откуда известен Саше такой способ передачи оружия из рук в руки? Ни уставом, ни наставлением это перекидывание не предусмотрено. Так учили, когда Теремов-старший сам был красноармейцем. Считалось, что подобное обращение с винтовкой прививает ловкость и свободное владение оружием. Да и номер винтовки помогает запомнить, об осторожности предупреждает: «боевая, незаряженная!» (бывает и заряженная). «Живет традиция, - думал майор, - неписаная, а передается из поколения в поколение. И хорошая традиция. Вот я до сих пор номер своей винтовки помню: сорок четыре одиннадцать».

А лейтенант между тем, взяв оружие, стал показывать повороты. Выполнял он их артистически. Все подчиненные прекратили тренировку и с явным удовольствием смотрели на своего командира. Ну, кажется, чего мудреного - повернуться направо или налево? Майор и сам мог сделать эти повороты образцово. Но, глядя на Сашу, невольно залюбовался.

Александр проделывал приемы как-то особенно легко. «Сын, поэтому все кажется красивым», - пытался оправдаться сам перед собой майор. Но тут же убеждался, что не только ему нравится Александр. Солдаты соседней роты, отдыхавшие в тени деревьев и не видевшие стоявшего неподалеку командира полка, выражали свой восторг одобрительными возгласами:

– Вот это да!

– Ну и дает!

– Мирово!

– Действительно, сын ваш настоящий мастер! - сказал незаметно подошедший батальонный комиссар Гопанюк.

Теремов смутился. Покраснел, будто мальчишка, которого уличили в недостойном поступке. А замполит, желая сгладить неловкость, грустно сказал:

– Завидую вам, товарищ майор, мне судьба не послала такой радости, нет детей. Ваш Александр будет отличным командиром. Побывал я у него на политзанятиях: светлая голова у парня, объясняет доходчиво, умело. Красноармейцы полюбили его.