Портрет любимого

Изабель вспыхнула:

– Это простая человеческая забота, Алисия, вот и все. Лукас пришел мне на помощь, и я благодарна ему. И мне тяжело представить его пострадавшим. Но между нами ничего не происходит. И вообще, мы только что познакомились.

– Час… минута – этого достаточно, чтобы влюбиться… или почувствовать страсть, Изабель. Но не буду больше об этом. Вот и ужин.

В отличие от Алисии, Изабель съела почти все, так что Элени, пришедшая забрать тарелки, осталась довольна.

– Вы не передумали насчет своего отъезда с виллы, Изабель? – поинтересовалась Алисия. – Ведь в коттедже вы будете находиться в некоторой изоляции, не будете знать новостей… Послушайте моего совета – оставайтесь здесь до тех пор, пока не сможете как следует двигаться.

– И ты, Брут? – криво усмехнувшись, сказала Изабель.

– Не надо бомбить меня латынью, дорогая. Я гречанка! А вы, – добавила она неожиданно, – англичанка, так что обречены любить чай. Давайте я попрошу Элени заварить нам чаю? И скажу о том, что вы изменили свой план.

Изабель засмеялась и подняла руки:

– Хорошо, хорошо. Сдаюсь. Я останусь здесь еще на день-два.

– Не забудьте сказать Лукасу, что это я вас уговорила. Теперь он передо мной в долгу!

Как это принято в Греции, они поели рано. После того как Алисия уехала домой, Изабель решила лечь. Она вдруг почувствовала страшную усталость. Она уле глась с книгой, опершись на взбитые подушки. Элени, как обычно, поставила рядом с кроватью поднос с напитками. Но вместо того чтобы читать, Изабель продолжала думать о том, как близок был Лукас в этот день к смерти. Почему это имеет для нее такое большое значение? Еще совсем недавно она испытывала к нему неприязнь, и вдруг такая разительная перемена? Какова бы ни была причина, но Изабель вздохнула с облегчением, когда позвонил Лукас:

– Я разбудил вас, Изабель?

– Нет. Как вы?

– Все ужасно болит. Мне нужно, чтобы какой-то друг меня утешил.

– Нет, серьезно…

– А я серьезно. Вы уже легли?

– Да.

– Мне хочется представить вас. Скажите, в чем вы спите.

Она хмыкнула:

– Голубая футболка до колен. Я ценю комфорт в постели, а не гламур.

– Для меня это достаточно гламурно… – Он резко вздохнул.

– Что случилось? – озабоченно спросила она.

– Мои многочисленные царапины дают о себе знать. Доброго сна, Изабель.

Она медленно закрыла свой телефон и выключила свет.

На следующее утро Изабель продолжила работать над своей акварелью. Время от времени она отвлекалась на короткие телефонные разговоры с Лукасом.

– Я очень рад, что вы решили остаться на вилле. Дождитесь там моего возвращения. Пожалуйста, Изабель!

– Посмотрим. – Это было все, что она могла пообещать, ничего не сказав о том, что хотела не только закончить до своего отъезда акварельный рисунок бассейна, но и сделать зарисовку пляжа Лукаса, что было намного труднее, поскольку приходилось спорить с Элени и Спиро, возражавшим против ее продолжительного пребывания на солнце.

Акварель с бассейном должна был напоминать Лукасу в будущем о ней, а рисунок пляжа был нужен ей самой.

Алисия, забежавшая к Изабель вечером, разделила опасения Элени и Спиро.

– Вы уверены, что вам стоит делать это? – спросила она. – Это тоже для Лукаса?

– Нет. Это для меня.

– Как ваша нога?

– Намного лучше. Я довольно шустро двигаюсь со своим верным костылем. И, предваряя ваш вопрос, сообщаю: я щедро мажусь солнцезащитным кремом, пью галлоны воды и ем все, что ставит передо мной Элени. Но спасибо, что пришли, Алисия.

– Пожалуйста. Кстати, Алекс шлет вам привет. Он виделся с Лукасом и уверяет, что тот в порядке.

После нескольких часов интенсивной работы Изабель, старавшаяся максимально использовать освещение, очень устала. Она и не заметила, как подошел Спиро.

– Пора остановиться, – сказал он твердо, собирая ее принадлежности для рисования. – Отдохните, а потом пообедаете.

Изабель была только рада такой программе. Она с удовольствием приняла душ, но почувствовала себя настолько уставшей, что позволила Элени отвести себя в комнату.

– Я принесу чай, – сказала домоправительница. – А вы ляжете, да?

– Да, Элени, – смиренно пообещала Изабель, неожиданно почувствовав, что ей холодно от вечернего ветерка, дующего в открытые двери веранды. Дрожа, она достала из своего чемодана лосины и жилет и даже натянула гольфы на озябшие ноги.

– Слишком долго были на солнце и слишком много работали, – строго сказала Элени, возвратившись с чаем. – Вам дать одеяло?

– Нет. Теперь мне хорошо, спасибо. Спокойной ночи, Элени.

Изабель не успела допить горячий чай, когда позвонил Лукас:

– Как дела, Изабель?

– Я уже в постели, но была занята весь день. Я рисовала.

– Я слышал об этом. Выходили на край обрыва, – строго сказал он.

– Да, мне хотелось нарисовать пляж, чтобы взять в качестве сувенира с собой.

– Чтобы акварель напоминала вам о Чиросе… и обо мне? А мне не надо напоминаний, – мягко произнес Лукас. – Я никогда не забуду мою красивую незваную гостью.

– Как ваши порезы?

– Заживают быстро.

– Вы выяснили, почему этот человек напал на вас?