Портрет моего мужа

– Поможешь перевернуть? – спросил Кирис и обращался он к Юргису, напрочь игнорируя и меня, и Мара. Обидно. – Вот так… аккуратно… голову придерживай, разрез глубокий… смотри, почти до кости… сила немалая и инструмент острый.

Мар наблюдал.

Молча.

И… зло?

Смотрела и я. Не из пустого любопытства, не из надежды увидеть что-то, что упустят эти двое. Я все же не настолько наивна, но… сама не знаю, почему. Я просто смотрела. Вот Кирис придерживает тело за плечи, а Юргис очень бережно, даже с нежностью поворачивает голову.

Вот убирает прилипшие к лицу пряди.

Склоняется.

Касается губами белого лба. Лицо залито кровью и кажется черным, как и нелепое это белое платье, будто Сауле знала, что ее ждет.

– Тело надо убрать в ледник, – Кирис отворачивается, и я тоже. Этим двоим не хватило времени при жизни, а теперь вот поздно. Но Юргис прощается.

И шепчет что-то.

У меня не настолько хороший слух, чтобы разобрать слова, однако я знаю: он обещает найти убийцу. И хотелось бы верить, что обещание сдержит.

Хотелось бы.

Верить.

Хоть кому-то.

– Вот этим и займешься, – Мар вернул маску спокойствия и отрешенности. – А заодно… надо будет дом обыскать. На кровь… конечно, вряд ли что-то выйдет… буря искажает заклятия, но если попробовать… почему бы и не попробовать?

Юргис кивает.

А я… а мне вновь кажется, что Мар лжет. Но где и в чем? Сложно.

– Тогда… – Кирис укладывает тело. – Лучше здесь. От нее если… и позволь Йонасу…

– Нет.

– Ты не понимаешь…

– Это ты не понимаешь, – Мар не переходит на крик, но и шепот его страшен. – Парень давно уже не в себе. А ты хочешь подпитать его безумие?

Кирис не отвечает.

– Я буду вести. Я тоже одной с ней крови.

Он подходит к телу. Осторожно, крадучись, и шаги его бесшумны, тени и те не тревожатся, но уходят, отступают, освобождая место человеку.

Мар наклоняется, опуская пальцы в лужу крови. Он чертит знак на лбу Сауле. Это почти метка, почти клеймо. На мгновенье наши с Маром взгляды пересекаются и он презрительно кривит губы. Мол, видишь, до чего приходится…

Вижу.

– Отойдите…

Я знаю этот поиск. Простейший ключ, который проходят курсе этак на третьем, и студенты развлекаются, пытаясь найти меченый кровью платок.

Прятки на четвертом.

И на пятом, когда нужно не только найти, но и со щитами, препятствующими поиску, справиться. Мар… чертит то самое, простое и надежное в своей простоте, заклятье для третьекурсника. И кровь вспыхивает зеленоватым неровным светом.

На огонь похоже.

Пламя дрожит над лужей, расползается по лицу, подкрашивая мертвые черты зеленью. Оно поднимается дорожкой по ступенькам, чтобы погаснуть где-то там, наверху… и Мар морщится, не скрывая злости.

– Не работает…

– Если силы добавить?

– Силы здесь с излишком. Я же говорю, время на редкость… неудачное, – он сбивает огонь с ладоней, а потом отчаянно трет их о штаны. – Проклятье… наверное на перилах, когда спускались…

Возможно.

Только… я шла впереди, а мои руки чисты.

Глава 39

…мертвая Сауле весила немало.

Она и живая-то не отличалась худобой. Бывало, Кирису приходилось относить перебравшую невесту в ее покои, и пожалуй, он многое бы отдал, чтобы так оно вновь и случилась.

Алкоголь.

Много алкоголя.

И капля травки, которая поднимает настроение, а заодно позволяет говорить обо всем. Даже о том, о чем говорить не следует. Надо только задать правильный вопрос.

И кристалл не забыть.

Все равно ведь не вспомнит.

…думаешь, братец так уж предан короне? – Сауле распласталась на кровати, она лежала, обнаженная и, наверное, красивая, только эта, выставленная напоказ красота, не вызывала ничего, кроме раздражения. Вчера пришлось разбираться с очередным ее любовником, простоватым парнем, слишком наивным, чтобы просто отступить, бросив названную невесту. Ей нравилось собирать женихов. – Думаешь, его интересует дело? Нет… спроси у него про закупки… только не напрямую. Напрямую если, он солжет. Он всем лжет… мне пообещал, что если я буду хорошо себя вести… если приручу тебя… отпустит. Только это тоже… нельзя… говорить.

Она смеется и захлебывается, сперва слюной, потом рвотой. Ее выворачивает на скользкие простыни, на мягкий ковер, мимо серебряного таза, который стоит под кроватью.

Слуги предусмотрительны.

А Кирис в этот момент ненавидит и ее, и себя.

Есть за что, да.

Но сейчас она тяжелее, чем обычно. И нести ее нужно не в покои, а вниз, в ледник, где уже лежит одно тело. Потом, позже, он позовет в ледник мальчишку, что бы там Мар ни говорил.

…жаль, одним свидетелем меньше.

…а знаешь, я на тебя почти и не злюсь, – Сауле переворачивается на живот, сигаретку она не выпускает изо рта. Волосы ее рассыпаются по остреньким плечам, скрывая выводок неблагородных веснушек, которые она выведет.

Когда-нибудь потом.

– Раньше злилась, да… хотела изувечить, как он меня… особенно, когда поняла, что тебе на меня наплевать. Почему, к слову? Я ведь красива.

– Не люблю пьяных женщин, – Кирис пересаживается в кресло. – Значит, откаты?

– Фи, как грубо… но откаты… откаты – это мелочь… все берут, отчего бы Мару брезговать… нет, тут другое… знаешь, кем она была, та девочка, которую ты якобы убил?

– Любовницей Мара?