Портрет мужчины в красном

В октябре 1899 года, прожив двадцать лет на Вандомской площади, семейство Поцци переехало в дом номер сорок семь по авеню д’Йена. Это четырехэтажное сооружение близ Триумфальной арки было возведено по заказу Поцци: он изучал чертежи столь же дотошно, как и при реконструкции больницы имени Брока. Планировка дома отражала семейный раскол. Тереза с матерью обосновались в левом крыле, а Поцци занял правое; по словам Катрин, они «жили врагами под одной крышей». Апартаменты Поцци, куда вела парадная лестница, отражали, в свою очередь, две стороны его профессиональной деятельности: один отсек (приемная, операционная, смотровая) был отведен под медицинские нужды, а другой, отделанный в официальном стиле, служил для политических совещаний. Помимо всего прочего, у Поцци была отдельная спальня с видом на сад; весьма вероятно (знать наверняка нам не дано), что супруги более не делили постель. Этажом выше располагалась столовая на тридцать персон; как и прежде, в доме Поцци устраивались салоны. Приверженность хозяину сохраняли писатели, художники, композиторы, эстеты и политические деятели (за исключением антидрейфусаров); именно здесь Катрин Поцци в свои неполные восемнадцать лет впервые вошла в литературные круги.

Новый век застает Поцци на подъеме. Богатый, знаменитый, благополучный, он избран сенатором от департамента Дордонь и мэром своего родного городка. Возглавляет первую во Франции кафедру гинекологии, организованную специально для него «путем целой серии процедурных игр, которые, безусловно, не обошлись без участия самого Поцци». Его «Трактат по гинекологии» получил признание в Европе и Америке. К Поцци тянутся знаменитости, пациентки и поклонницы. Он охотится в Рамбуйе с президентом Французской республики и с принцем Монако. Анатоль Франс вручает ему сборник своих речей с дарственной надписью. Интрижек у него не счесть, но спутницей жизни остается Эмма Фишофф. Он являет собой пример успешного мужчины; его жизнь – жизнь, взятая практикующим хирургом в свои изящные руки, – сохраняет устойчивое равновесие. Пройдет совсем немного времени, и его изображение будут вкладывать в упаковку плиток шоколада фирмы Феликса Потена.

В поступающей на его имя корреспонденции далеко не все письма непосредственно связаны с мастерством Поцци-хирурга. В декабре 1902 года он переправляет своей знакомой «эпистолярную жемчужину», полученную от некой «арфистки-ибсенитки» (ключевое слово здесь «ибсенитка», ярлык вольномыслия). Та признается, что каждый вечер, играя на арфе, смотрит на его фото. Естественно, он становится объектом пересудов, которые множатся с ростом его славы. Один сатирический журнал утверждает, что у Поцци в шкафу рядами стоят склянки с аппендиксами лучших парижских актрис. Но в определенных кругах такие сплетни только наводят лоск на репутацию мужчины.

Впрочем, в жизни Поцци не все безоблачно. Он убеждается, что даже профессионал высшей пробы не способен подчинить всех окружающих своей воле; и уж тем более не в его власти подчинить себе финансовые потоки, религию и некоторые ожидания общества. В течение двух десятилетий Тереза вела для него дом, была хозяйкой их салона, устраивала и украшала собой званые обеды и ужины. Она тактична, умеет достойно вести себя в обществе. К тому же она в курсе его отношений с Эммой Фишофф, давно ставших достоянием гласности. В домашней обстановке, сначала на Вандомской площади, потом на авеню д’Йена, супруги скандалят и срываются на крик, не стесняясь присутствия семерых слуг и троих детей.

Поцци среди сокровищ своей коллекции

А ведь с ними еще проживает матушка Терезы. С зятем она давно не разговаривает. И его обаяние, перед которым не могут устоять светские дамы, разбивается об эту набожную провинциальную вдову-католичку. Теща Поцци имеет больше влияния на его жену, чем он сам. Кроме того, она заботится о духовном благополучии своей внучки Катрин. Бабка, мать и дочь вместе причащаются в церкви Святой Магдалины. Аспекты веры и финансов не подвержены колебаниям: и то и другое контролируется женской ветвью семьи.

Кому-то из знакомых Поцци сетует, что его рвут на части «домашние менады».

В 1927 году, через девять лет после смерти отца, Катрин Поцци, которой исполнилось сорок три, публикует новеллу «Агнесса», повествующую об эмоциональном и духовом надломе семнадцатилетней девушки. Агнесса пишет любовные (точнее, исповедальные) письма мужчине своей мечты, которого пока не встретила. В связи с этим она установила для себя режим тренировок, разделенных на три категории: Тело, Ум, Душа, чтобы в преддверии знакомства с Ним безупречно подготовиться к любви на равных. Трогательная и зыбкая, «Агнесса» заставляет вспомнить Рильке и слепит автобиографичностью. В своем одиноком, недопонятом отрочестве Катрин писала схожие письма, большей частью по-английски, адресуя их «Ему». И таким же образом установила для себя режим тренировок.