Портрет мужчины в красном

Что же вызвало этот официальный раскол всего за пару месяцев до тридцатой годовщины свадьбы? Вероятно, сам факт близкой годовщины, которая стучалась в сердце Поцци какой-то фальшью. Помимо этого, Катрин и Жан к тому времени уже покинули родительский дом. Жак, младший из детей, отставал в развитии и нуждался в пожизненной психиатрической помощи. Вероятно, Тереза сочла, что пришло время перераспределить расходы и сосредоточиться на главном.

Но была еще одна причина. Доктор Поцци и раньше подвергался нападкам и сатирическим уколам со стороны прессы, но теперь его сделала своей мишенью одна из самых злобных газетенок всех времен, «Либр пароль», которая уже подбиралась к его семье. Редактором этой газеты был Эдуар Дрюмон, самый, в свою очередь, злобный журналист всех времен, чей истекающий ядом двухтомник «Иудейская Франция» вобрал в себя все антисемитские идеи, ощущения и параноидальные «факты», какие только могут прийти на ум. Тереза обратилась за помощью к друзьям из стана антидрейфусаров, а именно к женщине с восхитительным именем Сибилль Эме Мария-Антуанетта Габриэль де Кикетти де Мирабо, графиня де Мартель де Жанвиль, которая писала юмористические романы под определенно более хлестким псевдонимом Жип. Графиня попросила Дрюмона как-нибудь поумерить вмешательство в частную жизнь доктора Поцци. Дрюмон ответил отказом.

Нетрудно понять, отчего Поцци стал естественной мишенью для антидрейфусаров, антисемитов, роялистов, шовинистов и католиков правого толка. Прежде всего он – «не вполне француз», как следовало из его фамилии. Он никак не мог считаться католиком, поскольку родился в протестантской семье и пришел к атеизму. За ним закрепилась репутация вольнодумца, который имеет наглость заседать в сенате. Он – убежденный дрейфусар, который в течение недели вел записи на втором процессе в Ренне. Для ярых ура-патриотов итог тех лет «священной истерики» виделся отнюдь не «победой правосудия», а «победой евреев». Поцци и сам мог сойти за «безродного космополита». У него была многолетняя связь с еврейской нимфоманкой Сарой Бернар. В течение последнего десятилетия он вообще бравировал своей юдофилией и унижал законную супругу, без зазрения совести разъезжая по фешенебельным городам Европы с любовницей, причем с любовницей-еврейкой, да еще замужней. И этот хлыщ своими голыми руками исследовал интимные части тела добрых католичек-француженок, чьих-то жен и дочерей, а кое-кого из них, как всем известно, потом совращал. Нужно ли продолжать? И как могла Тереза, сдержанная, богобоязненная дама строгих правил, оставаться с этим врагом народа?

Леон Бонна. Поцци. 1910

Тем же летом Поцци написал из Венеции своему знакомому, что жизнь его «трещит по швам, но в данный момент терпима». И не в последнюю очередь потому, что в Гранд-отеле «Британния» вместе с ним поселилась Эмма Фишофф, о которой в письме не упоминалось. А помимо этого, карьера его шла в гору, международная известность ширилась. Весной он провел полтора месяца в Америке – то был его третий и последний визит в эту страну. Официально целью поездки считалось участие в торжествах, организованных в Нью-Йорке по случаю столетия первой успешной овариотомии, выполненной Эфраимом Макдауэллом в день Рождества 1809 года. Пациентку, Джейн Кроуфорд, удерживали в кресле двое дюжих санитаров: из женщины без обезболивания выкачали пятнадцать литров жидкости, скопившейся в кисте, затем для оттока крови больную перевернули на бок и, наконец, зашили. И все это – за двадцать пять минут. Пациентке было сорок семь лет; дожила она до семидесяти девяти.

Чем не достойный повод для торжественного заседания? Американским и европейским делегатам едва ли был знаком вид ковыляющей по улице женщины с непомерно раздутым животом, который многими воспринимался как безошибочный признак беременности (что наверняка влекло за собой разные щекотливые ситуации). Впрочем, было бы ошибкой полагать, что проблема канула в прошлое. Пока я работал над этой книгой, британские газеты сообщили об истории, которая приключилась с двадцатисемилетней Кили Фавелл, жительницей Суонси: молодая женщина обратилась к врачу с жалобой на прибавку в весе и периодические обмороки. До этого Кили трижды делала домашние тесты на беременность, но каждый раз получала отрицательный результат, а когда знакомые любопытствовали насчет срока, отвечала, что «просто набрала вес». Анализы крови не выявили никакой патологии, врач стоял на том, что это беременность, и направил пациентку в стационар. Сканирование выявило кисту яичника массой в двадцать шесть килограммов (столько могли бы весить семеро младенцев); операция по удалению новообразования длилась четыре часа. К счастью, под анестезией.