Портрет поздней империи. Андрей Битов

— Я знаю, что все думали, что принадлежат убеждениям, но на самом деле они принадлежали политике, никто не хотел поверить, что их разводят. Элементарно разводят. Когда создавали почвенников и западников — это была разводка. И у меня было только отношение к хорошей литературе, другого деления не было. Вот Шукшин — он для меня левый или правый? Или Казаков? Или Горбовский? Нет, конечно.

— Следите за новостями?

— Я когда пишу, то абсолютно не слежу. Когда я смотрю телевизор, я ровно втыкаю в тот момент, который мне нужен.

— А какие беды сейчас главные для России?

— Дурость, невероятная жадность, более широко я не могу подумать. Что до единовластия — мы никогда не имели ничего другого, единовластие было, и единовластие есть. Но зачем дураками такими себя окружать? Вот это мне непонятно.

— Я читал у вас: вы ехали в метро, и вдруг охватило безумие, вы видели эту толпу на эскалаторе, и к вам пришло спасительное понимание осмысленности жизни, вы почувствовали некую точку. Вообще мне кажется, что пунктуационный знак — точка − для вас очень характерен; например, она демонстративно отсутствует в финале «Человека в пейзаже», фраза обрывается. И с другой стороны, вы часто говорите об этом знаке. Точка. Это знак чуда?

— Чудо всегда есть. Не было бы чуда, я бы с вами тут не сидел. В каждой частной жизни можно насчитать как минимум десяток случаев, когда тебе непонятно, что спасло от гибели, от смерти.

— У вас такое было?

— Да, неоднократно, за одним рулем раза три.

— Сейчас уже не водите?

— Сейчас нет. Я иногда скучаю, иногда я беру руль, я отдал свою машину внучке и могу взять руль и проехаться по шоссе. По даче бы ездил, а в городе, по трафику, нет.

— Возвращаясь к чуду…

— Ангелы еще есть. Строчка Цветаевой, якобы богопротивная: «Возлюбила больше Бога милых ангелов его», она очень человеческая и женская. Ангелы есть.

— Вы их видели?

— Они сами приходят. Приходили, в стихах моих есть. Они серые, огромные. В общем, они что-то делают. Они приходили, когда мне было надо. О многом нельзя говорить, это слишком личное. И потом зачем? Вот одна из картинок: на границе сна и яви, когда ты выходишь, есть такая полоска серая, ты еще не проснулся, но уже не спишь, вот тут бывает такая дрема странная, с голосами и со всем прочим, вот тут я увидел, что я в сером помещении и они такие серые, огромные, стоят, и там огромная какая-то, брезентом покрытая машина, ну как линотипы были. Я понимаю, что это какое-то печатное устройство, и они говорят: «Мы тебе передаем это оборудование 1942 года. Не думай, это очень хорошее оборудование».

Есть такой термин «точка сборки». Так вокруг чего-то себя надо собирать, а точка эта неизвестно где помещена. Как говорят современные физики, нужен наблюдатель. Там, где наблюдатель, там есть точка, из которой ты можешь собрать картину мира. Что-то в таком духе. И то, что было на эскалаторе, я просто увидел воочию, не будучи ни под каким бы то ни было кайфом, просто мне навстречу плыла толпа лиц, а я люблю смотреть лица, и вдруг мне от этого стало страшно. И я услышал растяжку: без Бога жизнь бессмысленна.

— А в конце точка или восклицательный знак?

— Не было ничего. Знака не было. Жизнь действительно бессмысленна, спору нет. А смысл она обретает путем объяснений — как правило, слабых. Либо путем веры, которая ничем не может быть оправдана и подтверждена. Эта точка, из которой… Однажды, помню, вышел из дачного сортира и вижу осеннее небо и так сказал в сердцах никому: «Сколько можно это все терпеть?» И услышал: «Уже скоро, сержант». Откуда, я не знаю. Я задумался, постоял, были уже жирные звезды осенние такие. Подумал: «Как же Он нас видит?» Они же маленькие такие звездочки, а я-то знаю по школе, по телевизору, что они больше наших солнц и все такое прочее. И вдруг сказал сам себе: «Так же, как и мы их». То есть мы их видим маленькими. Масштаб микроскопа и телескопа − иногда абсолютно одно и то же. Я очень люблю познавательные программы, Animal Planet и все такое прочее. Когда показывают микромир и космос и ты видишь, что это одна и та же картинка, особенно в цвете. Фантастика! Слава Богу, что мы ничего не знаем. Сегодня я наговорился так, что неделю писать не буду.

— То есть Бог нас видит сейчас как букашек?

— Нет, как звезды (смеется).

© С. Шаргунов

© А. Битов (наследники)

Об авторах