Портрет поздней империи. Андрей Битов

Напишу роман огромный,
многотомный дом-роман.
Назову его нескромно,
скажем: «Ложь». Или: «Обман».

Будут в нем козявки-люди

драться, верить, пить вино.
Будет в нем рассказ о плуте.
Будет он, она, оно.

Будет пламенной идея

под названием «Тщета».
Вот опомнюсь и затею —
настрочу томов полста.

Сам себе куплю в подарок

домик с бабушкой в окне.
А остатки гонорара
не пропью — снесу жене.

1969

© Г. Горбовский (наследники)

Александр Городницкий Москва Об Андрее Битове: о смешном с грустью

© А. Городницкий

С Андреем Битовым я познакомился впервые в далеком 1953 году в Ленинградском горном институте, где он недолгое время учился. Он пришел со стихами в наше литературное объединение Горного института. Им руководил тогда ленинградский поэт Глеб Сергеевич Семенов, замечательный педагог, из-под руки которого вышла целая плеяда питерских молодых литераторов. В их числе Владимир Британишский, Александр Кушнер, Леонид Агеев, Олег Тарутин, Глеб Горбовский, Нина Королева, художник Яков Виньковецкий и, конечно, сам Андрей Битов. В те времена это был дружный поэтический коллектив, сплотившийся вокруг своего руководителя. Тогда мы часто собирались без него вместе по праздникам или без повода, чтобы читать друг другу новые стихи или рассказы. Как писала частая участница этих застолий поэтесса Елена Кумпан: «По копейке собирали, покупали „Саперави“». Собирались обычно либо у Нины Королевой, счастливой обладательницы отдельной квартиры на Гаванской улице Васильевского острова, либо у братьев Александра и Генриха Штейнбергов на Пушкинской улице. Посиделки эти, сопровождавшиеся весьма умеренной выпивкой и обильными дискуссиями, стихами и песнями, заканчивались далеко за полночь.

С одной из них связана забавная история, имеющая отношение к Андрею. Это было, кажется, 7 ноября. За столом шло шумное веселье, и тогдашняя жена Андрея, рыжеволосая красавица Инга Петкевич (весьма, кстати, талантливый прозаик), начала танцевать на столе под одобрительные аплодисменты присутствующих. А к Нине как раз в это время пришел какой-то ее коллега, только что приехавший из Москвы. Увидев пьяную загульную компанию и женщину, пляшущую на столе, он оробел и стал сиротливо озираться вокруг. И тут он увидел единственного интеллигентного с виду очкарика Андрея Битова, который невозмутимо сидел за столом и что-то ел. Приезжий подсел к нему и доверительно спросил: «Простите, кто эта рыжая потаскуха, которая пляшет на столе?» — «Не обращайте внимания, — ответил ему Андрей, не переставая есть, — это моя жена». Приезжий гость испуганно схватил свой портфель и убежал. Воспоминания о тех невозвратных временах вызывают сейчас острую ностальгию.

Однокашники

Стихи из общей книжки
Припоминаю снова, −
Володя Британишский
И Нина Королева.
Нельзя уже, по сути,
Припомнить все толково:
Агеев и Тарутин
И Нонна Слепакова.
И мы под те же доски
Уйдем за ними скоро,
Гладкая и Горбовский,
И Битов, и Соснора.
Нас разводили будни,
В крутом мешая тесте.
Теперь представить трудно,
Что все мы были вместе,
Когда в иные даты,
Пошли, врагами биты,
Вот эти — в демократы,
А те — в антисемиты.
И сам не третий лишний,
Горюю я жестоко,
Что голоса их слышу
Как будто издалека.
И чем их голос тише,
Тем легче разобраться,
Что всех идей превыше
Утраченное братство.
Когда один был хлеб наш,
От пота просоленный,
Когда один был Глеб наш
Сергеевич Семенов.
И мы не виноваты,
Что наши карты биты,
И эти — демократы,
И те — антисемиты.

2006

«Припомню, потерявший волосы…»

Нине Королевой