Портрет поздней империи. Андрей Битов

А однажды, когда мы пошли в Москву и вышли случайно не на той станции метро (а время было для Екатеринбурга курортное, но для Москвы — морозное), по моей вине, он явно хотел меня убить. Но не убил. А я — не зная, куда себя от стыда девать, — не нашел ничего лучше, чем спросить: «Андрей Георгиевич, а как вы с Бродским общались?» − «Нормально, мля, общались…» — ответил АГ и так это сынтонировал, что больше я ни о чем не спрашивал.

Все это я пишу только затем, чтобы засвидетельствовать, что мне незаслуженно (и это не кокетство, а констатация) повезло соприкоснуться с чем-то, что больше меня значительно. С большой Русской Литературой. С Пушкиным, Чеховым и Толстым в одном лице, если хотите.

И я бесконечно благодарен этому опыту.

И этим опытом я обязан Анатолию Новикову.

Они ушли в один год.

И без них обоих я уже никак не могу быть собой.

Дальше будет дальше.

Андрей Битов.

Анатолий Новиков.

Такова моя кратенькая рецепция.

2018

Нина Королева Москва «Дом на Песочной в дымке золотой…»

Андрею Битову

Дом на Песочной в дымке золотой.
Два дяди — медицинские светила.
И «Стерегущий», в бронзе отлитой, —
Все это в бездну кануло… Но — было.
Мы вспоминаем радости, грехи,
И дружеские пьянки — все прекрасно,
Записанное в прозу и стихи…
А кое-что и вспоминать опасно —
Так дорого и больно. Боже мой!
Исаакий, небо, лестница крутая…
А мы живем, на финишной прямой
Дыхание второе обретая…

2002

Евгений Костин Вильнюс, Литва Ветер, держащий птиц

© Е. Костин

Жизнь все же странно долгая штука… Еще, казалось, совсем недавно я, юнец, книгочей, сам по себе, безо всякой подсказки, влюбился в книги Андрея Битова, какие по тем временам, в 60-е годы прошлого века, легко можно было купить в книжном магазине небольшого литовского городка, где тогда я жил.

Хотя нет, скорее всего, память меня подводит, и первая встреча с текстами А. Битова началась с журнала «Юность», который я выписывал чуть не с двенадцати лет и прочитывал журнал весь, от корки и до корки. И несмотря на сквозное чтение всех текстов этого журнала без исключения, его имя, какое-то удобное для слуха сочетание имени и фамилии задерживало на себе внимание — Андрей Битов. И рассказы и повести его были в чем-то отличны от того, что также воспринималось взахлеб юношеским сознанием — от текстов В. Аксенова, А. Гладилина, Ю. Кузнецова и других.

Открывая журнал, всякий раз ты видел замечательную гравюру головы девушки литовского графика Стасиса Красаускаса. И почему-то это также странным образом ассоциировалось с вещами Битова. В легкости его письма, внешней, казалось бы, незаконченности сюжета и отсутствия ригористических концовок была связь с несколькими твердыми линиями художника, который сумел лаконично, но точно, выразить сам дух времени шестидесятников, ожидания возможных перемен и приложения нерастраченной творческой силы. И возникала связь между пространством, где ты находился, и самим журналом, столь знаменитым в те далекие, 60-е годы, которые дали название целому поколению.

Уже позже, познакомившись с Андреем и определенным образом приятельствуя, я попросил подписать мне его книги. Он искренне удивился, когда я достал из портфеля зачитанные экземпляры его самых первых изданий, купленных в те далекие годы. Он, оказывается, подзабыл, как они выглядят.

Короче, тексты Битова составляли заметную часть чтения в юности. Можно даже сказать, что он был одним из любимых писателей. Это сейчас я могу проанализировать свое отношение к нему с точки зрения профессиональной, поскольку много лет занимаюсь изучением русской литературы, но тогда его книги, его герои были очень близки по физическому ощущению того, что автор дышит с тобой одним воздухом, он знает ту жизнь, которая окружает в том числе и тебя, и главное — он постоянно заставляет тебя над чем-то задумываться.