Портрет прекрасной наездницы

– Но проблемо. Заедем в супермаркет, купим какого-нибудь хорошего пойла и цветы, он белые розы любит.

– Змей-искуситель, – рассмеялся Дмитрий.

Дверь квартиры Костиного дяди на Кронверкской набережной открыла друзьям после их долгих звонков, миловидная и явно пьяненькая девушка. Впустив друзей в квартиру, в которой грохотала музыка, она, изучив взглядом друзей, произнесла, растягивая в улыбке влажные сочные губы:

– Я – Маргарита. На Лысую гору летаю на метле раз в год - на первомайские праздники, в Питер возвращаюсь похорошевшей. Руки не распускать – я уже занята, но ребята вы ничего – симпатичные, разрешаю вам ухаживать за мной. Только, пожалуйста, делайте это красиво, без дешёвых трюков, если не хотите услышать от меня моё самое страшное «фи». А, на самом деле, мне очень скучно, мальчишки, здесь собрались такие умники-зануды, что от тоски зубы сводит. Давайте повеселимся, а? Мой соверен, что-то сегодня не в духе, ходит в либеральной угрюмости, встревоженный «немытостью России» и пьёт, как портовый грузчик. А вы, господа, надо полагать, художники-авангардисты, андеграундщики?

Костя, вешая куртку на вешалку, весело подмигнул Дмитрию.

– Мы, дорогая Марго, реальные металлисты широкого профиля. Мыслим категориями квадратных метров и погонных рублей. На сантиметры не мелочимся, но за качество работы всегда отвечаем.

– На металлистов как-то вы не очень… где ваши кожанки, «хайры», наколки, цепи, прибамбасы профессиональной принадлежности? Вид у вас, мальчики, совсем не сюррный, приземлённый, хотя, повторюсь, ребята вы ничего – симпатичные.

– Эту детскую ступень развития мы давно переступили. В настоящий момент мы находимся на новом этапе нашей жизни. Мы, дорогая Маргарита, в поиске подходящего имиджа к своему внутреннему состоянию, – с серьёзнейшим видом произнёс Константин.

– О кей, тогда пройдём сначала на кухню, вам полагается штрафная рюмка, для поднятия внутреннего состояния до нужного уровня. Выпьем за знакомство и за новые радостные этапы в жизни каждого из нас, – рассмеялась Маргарита и повела друзей в кухню, где заставила их выпить по фужеру Мартини; сама она залпом, по-мужски, выпила рюмку водки, заставив весело переглянуться друзей.

Вошедший на кухню мужчина с козлиной бородкой с недовольным, брюзгливым видом, быстро окинул недоброжелательным взглядом Костю и Дмитрия, и громко произнёс:

– Маргарита, я тебя обыскался. Дорогая, где ты пропадаешь? – произнёс он громко, с обиженным выражением лица.

– Вообще-то, здороваться нужно с людьми. Заблудился в трёх соснах? Тебе компас нужен, что бы меня в квартире найти, Лев Михайлович? У тебя как всегда навигатор на хороших людей барахлит, – ответила Маргарита, хмурясь.

Мужчина помялся. Ещё раз, окинув взглядом приятелей, он спросил, изучающе взглянув на Костю с Дмитрием.

– Пардон. С кем имею честь?

– Константин Сергеевич Мельников, имею честь быть родным племянником виновника сегодняшнего торжества Мельникова Владимира Петровича, а это мой друг – Автандил Медузович Горгония, художник-маринист из Абхазского города Гантиади, – серьёзным тоном произнес Константин, протягивая руку мужчине.

Дмитрий, не выдержав, рассмеялся, а мужчина, поморщившись от крепкого рукопожатия Константина, пробормотал:

– Ах, вот так … вы - художники. Очень, очень рад.

– Не похоже, что ты рад знакомству, Лёва. Что-то физиономия у тебя кисловата – пробурчала Маргарита и повернулась к Косте.

– Так вы племянник Петровича? Действительно с Петровичем похожи. Ах, Петрович, Петрович, я его обожаю! Классный он мужик. Давайте, ребята, пройдем в гостиную. Вся блудня там, а юбиляр наш там верховодит. Он сегодня в ударе.

Она потянула Костю за руку, Дмитрий и Лев, переглянувшись, пошли за ней.

В большой гостиной с двумя эркерами магнитофон извергал звуки блюза в исполнении Джо Кокера, несколько пар танцевали, в эркерах курили. На рояле в беспорядке громоздились бутылки, стаканы, вазы с цветами, отдельно стоял растерзанный стол с закусками; сам виновник торжества Мельников, крепкий мужчина с седоватой бородой, стоял посреди гостиной и внимательно слушал толстячка, который что-то ему быстро и горячо говорил.

Увидев направляющихся к нему Маргариту, Костю и Дмитрия он, бесцеремонно закрыл рот собеседника рукой и, широко раскрыв в стороны мощные руки, двинулся навстречу Константину, говоря:

– Кого я вижу! Константин неуловимый! Собственной персоной!

Схватив засмущавшегося Костю в свои медвежьи объятия, он долго его тискал и похлопывал по спине, а когда отпустил покрасневшего племянника, молодо пробежал и выключил музцентр.

Требовательно стуча по крышке рояля ладонью, под недовольные возгласы остановившихся пар, он закричал: