Портрет прекрасной наездницы

Мельников внёс в гостиную поднос с тремя хрустальными фужерами и бутылкой шампанского. Он был в белоснежном свитере, мягких светлых шерстяных брюках, глаза его светились, Ставя поднос на стол, он говорил:

– Уважили, ох, как вы, дорогие мои, уважили старика. Я уже давно живу анахоретом, меня никто не посещает кроме заказчиков. Хожу только в магазины, ничего не читаю, телевизор не смотрю… Вот видите, что пишу (он ткнул пальцем в недописанный портрет мужчины), – это один из тех, кто успел запрыгнуть на подножку демократического экспресса, ярко выраженный рвач. Экстремал даже, я бы сказал, хапает без страха по-крупному, инвестирует власть в зелёные американские рубли, но на меня сильно обижался. Ваньку ломал, мол, художники наглые пошли, ломят с честных людей дикие деньги. Такие люди очень плохо реагируют на слово «дай», но очень любят слово «на». Это ещё молла Насреддин заметил. Однажды он увидел тонущего в пруду сборщика налогов, которому народ на берегу безрезультатно кричал: «Дай руку, дай руку». Молла, подойдя, протянул утопающему руку, закричав: «На руку!» – и тонущий мытарь тут же схватил его руку.

Таня с Дмитрием с удовольствием рассмеялись.

– Работаю. Только работа спасает от хандры. Пейзаж вот пишу для себя, чтобы не забыть, что я художник, – продолжил Мельников.

Он разлил шампанское, взял в руки фужер и, глядя на своих гостей, сказал:

– Глядя на ваши лица, я предполагаю, что вы мне принесли добрую весть и за эту весть можно выпить вина. Только вы мне подскажите, какую нибудь конкретику, чтобы я не выглядел оракулом-неудачником.

Ответил Дмитрий:

– Владимир Петрович, судьба свела нас с Таней, но исток этой судьбы здесь, в вашем доме. Здесь я увидел её портрет и сердце моё с того момента уже не могло жить без Танюши. Не буду всего рассказывать, урежу увертюру: в следующем месяце состоится наша с Таней свадьба…

– Вот! – воскликнул Мельников. – Вот это повод так повод, чтобы поднять бокалы! Мои дорогие, честное слово, я отчётливо вижу перед собой счастливую прекрасную пару, вы так и светитесь счастьем. И я поднимаю бокал за ваше счастье и любовь. Таня, Танечка, вот ведь, как жизнь распоряжается! Всё не просто в этом мире, всё совсем не просто, какие-то невидимые нити переплетают этот мир; по ним течёт ток любви, они вдруг пересекаются и происходит Божественное искрение. И искра эта вдруг высвечивает и сближает двух людей, они смотрят друг на друга, их сердца начинают биться, сбиваясь с ритма, и они начинают понимать, что это любовь. Дмитрий, Таня чудесный человек, берегите её, любите и защищайте её. За вас, мои дорогие!

Мельников выпил до дна, Таня с Дмитрием пригубили вино. Мельников смотрел на Дмитрия с Таней с грустинкой в глазах.

– Но дело свое я вам ещё не выложил, Владимир Петрович, – сказал Дмитрий.

– Да? Есть дело? – поднял брови Мельников.

– Вы, если позволительно так выразиться, крёстный отец моей любви. Танечка, извини, меня, пожалуйста, я с тобой не советовался, но думаю, ты будешь непротив того, что я сейчас скажу.

Дмитрий встал и торжественно проговорил:

– Владимир Петрович, прошу вас, быть шафером на нашей свадьбе, или по-простому будьте дружкой жениха, то есть меня.

Мельников как-то жалко моргнул глазами, лицо его сморщилось, глаза покраснели, он ответил срывающимся голосом:

– Боже мой! Да я с превеликим, Дмитрий! Такая радость! Такой праздник!

– Владимир Петрович! Я двумя руками «за!» Лучшего человека и не выдумать для этой цели, – воскликнула Таня.

– Ребята, ребята, ребята, за это нужно выпить, непременно нужно выпить, – бормотал Мельников.

– Но и это ещё не всё, – заговорщицки подмигнув Тане, сказал Дмитрий. – Радостных событий будет два. Два одновременно…

– Как? Что? – произнёс с волнением Мельников.

– Будет две свадьбы одновременно. И как вы думаете, кто второй счастливый жених?

– Я ума не приложу, видимо, какой-то ваш близкий друг Дмитрий…

– Очень горячо, очень, – кивнул головой Дмитрий.

Мельников неожиданно просиял:

– Константин?!

– В точку!

– И кто же счастливая избранница этого лоботряса?

– Маргарита.

– Марго? Маргарита Ивлева?

Дмитрий кивнул головой.

– Маргарита… она хорошая девушка, я дружил с её покойными родителями. У неё нелёгкая судьба. Но Костя! Каков подлец! Не звонит, не появляется, а о таком важном событии, как его свадьба, сообщает мне через своего друга, – волнуясь, произнёс Мельников.

– Он собирается приехать к вам и пригласить вас на свадьбу вместе с Маргаритой, но сейчас он ужасно занят. Когда я ему сказал, что еду к вам сегодня, чтобы попросить вас стать моим шафером, он сказал мне, чтобы я не тянул кота за хвост, и сказал вам о наших свадьбах. Сказал, что очень любит вас и просит простить вас за его невнимательность. Кстати, он и, правда, на работе зашивается, он хороший хозяин, живет своим делом, его вся фирма наша обожает, – ответил Дмитрий.

Глаза Мельникова потеплели: