Портрет с одной неизвестной

Как ни гнала она от себя мысли про грядущие миллионы, а они все лезли и лезли в голову. И вот она уже где-то на Мадейре в соломенной шляпе бредет по песчаному пляжу. Дочь Василиса осваивает виндсерфинг, мама, сидя в шезлонге, ведет с компаньонкой беседу о пользе витаминной терапии. И если это будет на Мадейре, то, возможно, Лизе удастся отыскать дом, где когда-то жила та женщина, Элена Гомэш, с их портрета… Или нет, не так! Лучше сидеть где-нибудь на палубе океанского лайнера втроем. Ветер, волны, солнце. Стюард в белом кителе и перчатках приносит ей коктейль… а с капитанского мостика доносится приятный мужской голос: «Лизавета Дмитриевна, хватит накачиваться коктейлями, идите искать документы!»

Но бредовые мечты, бог бы с ними, их можно задушить в зародыше, сменялись чувством тянущей вязкой тревоги, которая накатывала внезапно и обдавала ее холодом. Тогда Лизе казалось, что в связи с картиной, резко подскочившей в цене, обязательно случится что-то недоброе, плохое, и лучше бы, как на компьютере, нажать несколько раз CTRL+Z и отмотать события назад. Нет, тогда отмотается и копиист. Лучше остановиться где-нибудь… Лиза путалась, шла в Симину комнату и подолгу смотрела на портрет.

Дама, с комфортом восседавшая в подушках, в свою очередь тоже смотрела на Лизу. Казалось, она даже несколько приосанилась, взгляд как будто стал более уверенным и загадочным. «Ах, вот, оказывается, ты какая! – Лиза то подходила к ней вплотную, то, сделав несколько шагов назад, вглядывалась в портрет. – И не турчанка ты вовсе! Висела столько лет и молчала. Ну и дура! А теперь что с тобой делать? Надо бы тебя в какой-нибудь музей…» Так они друг с другом беседовали, Лизка просила у нее прощения за то, что скоро с ней, видимо, придется расстаться. Было жалко, потому что с самого детства, сколько помнила себя Лиза, столько помнила она и тетку в спальне над кроватью, она всегда была рядом.

В один из таких вечеров, как раз накануне визита Павла с фотографом, Лизе стало как-то особенно тревожно. То ли оттого, что в этот день ей не удалось дозвониться ни до мамы, ни до Василисы, то ли потому, что на улице разыгралась настоящая непогода. Дождь, робко капавший поначалу, превратился в ливень и отчаянно барабанил по крыше, ветер рвал верхушки деревьев и ломал ветки. Сима побежала на чердак смотреть, не течет ли крыша.

– Ну что ты как вареная! Не видишь, льет? Окно закрой, – бросила она на ходу Лизе, которая бесцельно слонялась по дому, не находя себе места и не зная, чем заняться. Она то брала книгу и сразу ее откладывала, то хватала веник и начинала мести, то принималась искать Марту, спрятавшуюся от раскатов грома.

– Сим, давай, может, чаю выпьем? – предложила Лиза.

– Давай, чайку сейчас хорошо. А то что-то зябко. У меня и наливочка есть, – охотно поддержала Серафима и пошла ставить чайник.

– Слушай, ну, а что ты сама обо всем этом думаешь, – спросила Лиза, когда они уже сидели на террасе и попивали горячий чай с неизменной шарлоткой и облепиховой наливкой, которую Сима усиленно расхваливала.

– …на станции, у одного старичка купила, положительный такой, полезная, говорил, очень, от давления хорошо и от сердца… ой, а горькая какая, – отхлебнув, сморщилась она.

– Я же тебя о другом спросила.

– А, ты все про картину, что ли? Ну, а я-то что? Картина не моя, а ваша. Вам и решать. Только вот, я думаю, что вам с Ольгой Васильевной, да и Васеньке тоже, эти деньги не лишние будут. А то висит – лишь пыль собирает. Никто ее не видит. Если она и вправду такие деньжищи стоит, почему бы не продать. Но боюсь, как бы тебя не надули… растяпа ты, Лизавета, душа нараспашку, – и махнула на нее рукой в подтверждение сказанного.

– Надуют… это ты конкретно кого-то имеешь в виду? Не Павла, надеюсь? – насторожилась Лиза и тоже отхлебнула хваленой облепиховки.

– Нет, Павел не такой. У него тут другие манки… Он… вроде как на тебя заглядывается.

Лиза улыбнулась:

– Интересно, Сима. С чего ты так решила?

– Что же я ничего не вижу, думаешь? Да он с тебя глаз не сводит. Он, видно, парень хороший и на лицо симпатичный.

– Про Павла понятно, – остановила ее Лиза. – Ну все-таки, Сим, кто же меня обманывать станет?

– Да мало ли их, обманщиков-то. Ты, Лизавета, слишком доверчивая. Я тебе всегда говорила, надо быть похитрее. Скорей бы Ольга Васильевна вернулась, вы с ней вместе и решите. Торопиться некуда.

В голове у Лизы зашумело. Наливочка оказалась забористой. Часы хрипло тренькнули, обозначив половину десятого.

– Ой, да у меня же там по третьему кино сейчас начнется, про этих, про цыган. Пошли скорей в комнату, – засуетилась Сима.

Лиза потащилась за ней и, накинув мамину шаль, уютно устроилась на диване. Сима любила сериалы, а это ее кино вообще ни в какие ворота не лезло. Но Лиза все равно сидела и радовалась, что беспокойство отступило, нервная дрожь улеглась. За окном по-прежнему шумел дождь, ветер срывал с деревьев яблоки, а когда на диван к ней подсела Марта, Лизе стало совсем хорошо, и она прикрыла глаза.