Портрет с одной неизвестной

Павел уже встречался с молодым человеком из московского представительства одного знаменитого международного аукционного дома. И тот буквально замахал на него руками, услышав о краденом портрете. Репутационные риски, сказал он, много выше, чем прибыль от продажи ворованной вещи. Она не идет ни в какое сравнение с ценой вашего Брюллова.

– Остается черный рынок, – продолжал Иван Иванович, – хорошо известно, что нелегальная продажа предметов старины процветает на Балканах. Дело там поставлено на широкую ногу. Многие похищенные и находящиеся в розыске произведения искусства получили прописку именно там. Я имею в виду изготовление фальшивых документов. Слышал, что и на Украине вовсю занимаются «очисткой». Вывозят туда контрабандой. Досмотра никакого, паспорт на границе проверили, и дело с концом. А там ищи ветра в поле…

– Значит, Иван Иванович, вы тоже считаете поиски портрета бессмысленной затеей?

Чесноков снова погрузился в раздумья.

– Есть такая организация Loss Art Research, хотя… не ваш случай и дорого очень. Послушайте. Я вам скажу одну вещь… – Иван Иванович замешкался, – только уж будьте любезны… хотя… Знакомы ли вы, Мирочка, с Севой Петровским?

– Что-то не припомню.

– С ним знаком я, – отозвался Павел.

– Вы? – удивился Чесноков, но продолжать не стал.

– Правда, очень давно его не видел.

– Коли так, попробуйте позвонить ему. А вдруг что и выплывет… Только я вам ничего не говорил, – и на лице у хозяина застыла светская улыбка.

34. Тандем Москва, 90-е годы, акрил/оргалит

Да, Павел нисколько не покривил душой, когда сказал, что не видел Всеволода очень давно. Прошло лет двенадцать или даже больше. Но в этом случае время не имело значения, такое не забывается. Случилось это еще в жуткие 90-е. Павел познакомился с Всеволодом где-то в гостях. Был ли это чей-то юбилей или продолжение фуршета – он уже забыл. Народу собралось много, всякого разного – художники, критики, понятное дело, нувориши, журналисты, какие-то певички-старлетки… Словом, в поместительной квартире одной галерейщицы где-то в сталинке на набережной проходила обычная тусовка. Высокий худощавый мужчина, лет сорока – сорока пяти, в бежевом ансамбле представился Павлу как искусствовед и коллекционер. У него был приятный вкрадчивый голос, правильная русская речь, а на руке красовался гигантский черный перстень с крестом. Он сказал, что знает Павла заочно, видел много его работ и почитает за лучшего копииста нашего времени. Было приятно, хотя, положа руку на сердце, несколько не соответствовало действительности. Впрочем, как обычно, на тусовках дарования собравшихся возрастают пропорционально выпитому. Они обменялись телефонами и договорились встретиться в мастерской у Павла. Тогда он и не предполагал, как эта встреча изменит его жизнь. Через пару дней Всеволод появился, он был по-прежнему импозантен, и на руке его по-прежнему благородно поблескивал перстень. Оглядев стены, увешанные картинами, он остановился у копии с пейзажа Шишкина.