Портрет Сириуса Блэка (СИ)

— Мы сделали все, что могли, — мягко обратился к ней Йорк. — Есть большая вероятность того, что проклятие было локальным, поражающим одну клетку за другой. Операция проведена выше зоны поражения, и если до этого ткани и кости буквально разъедало на глазах, сейчас этого не происходит. Но нужно выждать хотя бы несколько часов, чтобы сказать наверняка.

— Он мучается, — озвучила очевидное Гермиона.

— Мы сделали все возможное, — повторил Йорк. — Дальше все зависит от его организма.

— Я могу применить ментальную методику обезболивания?

— Не думаю, что вы сейчас в нужном состоянии, мисс Грейнджер, — миссис Кронбиш, ее непосредственная начальница, подошла ближе и положила руку Гермионе на плечо.

— Я справлюсь, — упрямо возразила та. — Только, пожалуйста, оставьте нас одних.

Следующие несколько часов превратились в пытку. Целители хоть и нехотя, но пошли на поводу у своей молодой коллеги, в первую очередь, исходя из того, что ничем уже не могли помочь Рону.

Гермиона знала, что сейчас Йорк (или кто-то другой из них) должен будет обстоятельно объяснить всем родным, в каком Рон состоянии и что именно пришлось сделать для его спасения. И даже то, что его жизнь по-прежнему висит на волоске. Она хорошо представляла себе реакцию на эту информацию — от одной мысли о страданиях Молли и Артура сжималось сердце. Будь она там, за дверью, непременно обняла бы всех и строго-настрого запретила бы плакать. Ведь Рон жив — и это главное. А с остальным… они как-нибудь разберутся.

Сейчас она собиралась облегчить его боль. Экспериментальная методика французского целителя Филиппа Моро, которую разрешили использовать в Магической Британии лишь недавно, была не слишком популярна среди ее коллег, но Гермиона стала первой, кто изучил ее и начал применять на практике.

Методика была проста и сложна одновременно. Простота заключалась в том, что целитель воздействовал на мозг пациента, внушая, что его тело не испытывает боли. Сложность заключалась в том, что воздействия такого рода было крайне энергозатратно удерживать долгое время.

Гермиона пододвинула высокий стул ближе к кушетке, расположилась на нем максимально удобно, направила палочку на голову Рона, свободную руку положила на его лоб и, сделав глубокий вдох, произнесла заученное заклинание. Магия мягко полилась из нее, обволакивая Рона, словно дымкой. Гермиона старалась направлять ее не только через палочку, но и через собственное тело — прямиком к Рону. И без устали посылала ментальные команды его подсознанию, убеждая, что у Рона ничего не болит и что он обязательно будет в порядке.

Она не знала, как смогла продержаться. Не представляла, сколько времени прошло. Только когда ей сказали, что жизнь Рона вне опасности, когда она лично проследила за финальной диагностикой, проводимой целителем Тернером, сменившим Коллинза на дежурстве и определившим, что никаких проклятий на Роне больше нет, а его рубцовые ткани чистые и на нужной стадии заживления — лишь тогда Гермиона позволила увести себя… куда-то, где она смогла просто лечь и отключиться.

========== Глава 6 ==========

Следующие несколько дней прошли для Гермионы, словно в тумане.

В шоке прибывали все: она сама, Рон, Гарри, их родные и друзья, целители, журналисты, каким-то образом пронюхавшие о ситуации, авроры и даже Министр. Проклятие такого рода обещало стать настоящей проблемой, хоть и была небольшая вероятность того, что его формула умерла вместе с Нортоном Уэлчем. Столько лет прошло, а до сих пор находились желающие отомстить за смерть Волдеморта.

Гарри корил себя за вспыльчивость. Он знал, что следует остановиться, но Уэлч лишь отплевывал кровь и продолжал смеяться, смотря Гарри прямо в глаза. А еще он в подробностях рассказывал о том, что произойдет с Роном, когда проклятие доползет до основных жизненных органов, и снова заливался смехом. Никто не смел и не хотел останавливать Гарри, когда он накладывал одно Круцио за другим. И лишь умирая, Уэлч признался, что контрзаклятия не существует. Значит, все было зря. Отморозку светило гнить до конца жизни в Азкабане, но Гарри собственной рукой облегчил ему участь, а заодно повесил себе на душу еще один неподъемный груз.

Конечно, теперь он страдал еще и по этому поводу. Гермиона буквально физически ощущала его боль и видела, как трудно ему было смотреть Рону в глаза. Гарри винил себя абсолютно во всем: в том, что был инициатором их службы в Аврорате, в том, что поручил Рону проверить анонимную наводку и не отправился вместе с ним, в том, наконец, что сейчас целители не могли предложить его другу ничего, кроме металлических протезов.

Здоровью Рона уже ничего не угрожало, вот только это мало могло его утешить.

— Лучше бы вы дали мне умереть, — тихо сказал он, услышав от колдомедиков о необратимости повреждений. Тогда Гермиона впервые заплакала вместе с ним.