Портрет смерти. Холст, кровь

– Обыкновенная столовая вилочка. Вернее… не совсем обыкновенная. К сожалению, с собой ее не ношу, поверьте на слово. Длиной примерно пять дюймов, закаленная сталь, покрытая серебряным напылением, изящный узор, выполненный с филигранным мастерством. Вещица не из банальных. Час назад я показал ее уважаемому в городе торговцу раритетными вещами господину Освальдо. Господин не смог описать, когда и в какой мастерской изготовлен столовый предмет, но решительно заявил, что предмет дорогой и вряд ли производился серийно. Я нашел его недалеко от места последнего убийства – именно там, где мы сейчас с вами находимся… Не надо вздрагивать, господа. Это место осмотрел только я. Никому не сказал о находке. Вилочка в крови. Убийца ее просто обронил. Сегодня утром в доме господина Эндерса работала полиция – если помните, погибла Эльвира Эндерс. Никому не показалось странным, когда я заглянул в кухонный буфет на первом этаже. Да, имеется такой столовый набор. Пересчитать предметы я, конечно, не успел, но разве непонятно?

– Все остальные исключаются, – прошептала Варвара, – в том числе Изабелла. Она же не дура. Что вам не дает снять отпечатки пальцев с вилки и сверить с отпечатками Кармен?

– Многое, – улыбнулся сержант. – А главное, жить хочу.

– Изабелла не даст Кармен в обиду, – объяснил я. – Подключит полковника, а тот все сделает для Изабеллы. У последней с Кармен такая жгучая страсть.

– О, мой бог, – пробормотал сержант. – Вот о чем уж не гадал…

– А главное, не остывает с годами, – хмыкнула Варвара.

– А какой ваш интерес, сержант, в этих убийствах? – сообразил я. – Откуда такое рвение? Вы искали улики даже там, где никому и в голову не пришло.

– Последний погибший, Рауль Мендес, – мой двоюродный брат по матери, – глухо сообщил Габано.

Мы молчали. Как же все перепутано и заплетено…

– Я к вам присматривался, – сообщил сержант. – Похоже, вы приличные люди. Положиться больше не на кого. Прошу о помощи. Нужно добыть отпечатки пальцев Кармен. Уточнить даты, когда она уходила в город. Не уверен, но, если охрана поставлена серьезно, могут вестись записи об убытии и прибытии людей. Если записи не ведутся, должна производиться видеосъемка, и записи какое-то время хранятся. Помните даты: 25, 16, 4? Йоран Ворген может предоставить информацию. Он замаран, но только не в тупых убийствах маньяка. В его же интересах найти истину – чтобы никто больше не копался в поместье. А, изобличив Кармен, можно потянуть ниточку, которая приведет к другим странностям этого дома…

Глава шестая

Луис Габано был отличным копом, но в Воргене ошибся. Войдя в поместье, мы стали донимать нелепыми вопросами охранников. Ведутся ли учеты, кто и когда входил и выходил из поместья, нельзя ли ознакомиться с информацией, просмотреть видеозаписи, не могли бы уважаемые охранники напрячь свои феноменальные памяти.

– Простите, любезный, – хмуро вымолвил плечистый страж ворот. – Любая информация по интересующему вас вопросу может быть предоставлена только через господина Воргена. Вы же не считаете, что мы испытываем желание полететь с работы?

Мы побрели в дом – по объездной дорожке, от греха подальше.

– Андрюша, а может, ну его, этот головняк? – прижималась ко мне Варвара. – У меня и так все чешется. Экземы и дерматиты от этих нервов…

Но я уже принял решение. В военном деле это называется «вызывать огонь на себя». Зверь бежал на ловца: крыльцо не освещалось, но мерцал огонек сигареты.

– Ворген, это вы? – спросил я, притормаживая. Силуэт стоящего человека очерчивался не вполне отчетливо.

– Да, детектив. Вы долго гуляете.

– А что, уже пора домой? – усмехнулся я. – Как насчет маленькой просьбы, Ворген?

Он молча выслушал меня, задумался.

– Вы странно ведете себя, детектив…

– Не спорю, – допустил я. – Все прочие в этом доме ведут себя вменяемо, адекватно, и наше поведение с коллегой невольно выделяется. Так не откажете ли помочь благому делу?

Он размышлял не меньше минуты, а затем принял решение, от которого мне немедленно захотелось треснуть его сковородкой.

– Ничем не могу вам помочь, детектив. Во-первых, учетные записи не ведутся. В доме все свои, с какой стати мы должны записывать, в какое время горничная пошла за молоком, Изабелла в салон красоты, а Генрих за бутылкой водки? Это нонсенс. Записи с видеокамеры хранятся только месяц (тут он явно врал). Во-вторых, вы не сказали, зачем вам это нужно. В-третьих, вы отказываетесь сообщить, перемещения какого конкретно лица вас интересуют.

– Допустим, – упорствовал я. – Но запись за четвертое августа должна сохраниться. Давайте посмотрим ее вместе, а потом мы вам расскажем, кого хотим увидеть.