Портрет смерти в полный рост

– Тётя Шура! Я иду на приём. Тамошний народ может оказаться нам полезен. Ксюша придёт, передашь ей что я ушла по адресу… Сейчас найду в блокноте… Вот. Ленинский проспект, дом сорок. Вот номер квартиры не могу разобрать, немного стерлось. Зато есть телефон, я его оставлю на всякий случай.

– Иди, иди, Аришенька. А то ведь вы с Ксюшей совсем заработались. Надо бы и развлечься капельку.

***

На полчаса я опоздала специально. Это очень удобно для профессионального наблюдателя, каковым по определению является детектив. Светское сборище уже разбилось на группки по пристрастиям и интересам, вы же являетесь в то время, когда все действующие лица уже заняли свои места на сцене. Вам представляется возможность выбрать себе место, не считаясь с мнением режиссёра-хозяина. Тем более что все слишком заняты, чтобы обращать на вас больше внимания, чем это диктуют приличия.

Вот и теперь хозяйка бросилась ко мне с сильно преувеличенным радушием, в то время как её интерес явно раздваивался между двумя неравными группами гостей. Первая компания была более многочисленна и имела авторитетный центр в лице Гарри Долгого, модного и малопонятного художника. Вокруг суетились поклонники и просто любопытные гости.

Вторая группа имела двойное ядро: дюжий мужик с заметным круглым брюхом, не слишком успешно прикрытым светлым полотняным костюмом, и тоненькая красивая девушка с копной блестящих волос насыщенного медного цвета. Девушка размахивала бокалом с тёмно-красным вином и что-то увлечённо рассказывала. Лицо рыжеволосой красотки показалось мне очень знакомым, я напряглась, вспоминая имя. Усилия не увенчались успехом, и я на время оставила это занятие.

Софья по-приятельски кивнула мне, ещё раз ослепительно улыбнулась немыслимо белозубой рекламной улыбкой и решительно устремилась ко второй группе гостей, стараясь не выпустить из ухоженных лапок контроль за ходом дискуссии. Я замешкалась на пару минут. Ровно столько времени у меня ушло на бокал вина, прихваченный с фуршетного столика, и на выбор тусовки, к которой стоило присоединиться. Ну что нового для меня может сказать маэстро Долгий, мазню которого я к тому же не одобряла.

Поставив пустой бокал на стол, я решительно направилась к живописной разноцветной группе у низкого диванчика, обитого чем-то блестящим и нелепо оранжевым, изображающим видимо парчу. Диванчик служил прекрасным фоном для двух ярких фигур: девушки в густо фиолетовом шёлке и Софьи в лёгкой малиновой тунике, обильно расшитой золотыми блёстками. Сочные цветные пятна удачно разбавлялись светлым пятном желтовато-белого костюма здоровенного мужика с пузом и блёклыми одеяниями двух дамочек неброской внешности и неопределенного возраста. Картинка была достойна кисти художника более умелого, чем милейший Гарри.

На сей раз, речь держал мужик, дамы слушали его с видимым интересом:

– Это будет нечто необычное даже для меня. Новое прочтение любимого кино- и театральными режиссёрами произведения классика. Больше ничего не скажу, чтоб не разнесли раньше времени в прессе. Актёры на главные роли уже выбраны, съёмки начнутся в конце месяца. Идея моя, исполнение Варвары Калининой, – жест в сторону девушки в фиолетовом, затем взгляд на мышастую даму в больших очках, – и моего постоянного сценариста Анны Беляевой.

Две непричастные к таинственному творческому процессу женщины излишне энергично зааплодировали, я тоже изобразила вялые хлопки и, пользуясь удобным случаем, разглядывала обеих сценаристок. Анну Беляеву я видела впервые, сериалов мужика, судя по всему, Константина Давыдова, не смотрела, но слышала о них обоих, довольно много. А вот Варя Калинина должна быть нашей с Соней общей родственницей, что-то вроде троюродной племянницы. Узнать её я и не могла, потому что видела последний раз лет десять назад, она тогда была совсем ещё ребёнком. Костлявая и длинноногая рыжая девчонка превратилась в настоящую красотку, а несколько экзотическая внешность привлекала к себе взгляды окружающих. Необычный желтовато-смуглый оттенок кожи в сочетании с яркими рыжими волосами и светло-серыми глазами производили поразительный эффект, и её лицо запоминалось сразу.

– Неужели вы в самом деле так уверены, что ваши дамы не проговорятся, Костя? – кокетливо рассмеялась Софья. – Что знает одна женщина, то знает, сами понимаете… А уж сразу две женщины чтоб сохранили тайну!

Сколько я помню свою родственницу Софью, столько она была прожженной кокеткой. Слова не скажет без томного придыхания, а уж по части закатывания глаз, хлопанья ресницами и многозначительных наклонов головы ей просто не было равных. Видимо поэтому её так боялись мужчины, и все попытки набросить сеть на потенциального спутника жизни заканчивались неудачей. Однако Сонечка не никогда не падала духом и, надо честно признать, абсолютно не менялась с годами. Все такая же холеная эффектная дама почти первой молодости, куда она девала морщинки и другие признаки бальзаковского возраста, оставалось тайной для окружающих.