Портрет тирана

«У нас тут пошаливают, нельзя вам одной идти. Я как раз собираюсь в ту сторону. Пойдемте вместе».

В дороге разговорились. Спутник оказался автомехаником. Да, он знает этот детский дом. Но ведь там содержат детей расстрелянных врагов народа?..

— Отец девочки расстрелян.

— Извините, как ваша фамилия?

И механик упал на колени перед вдовой погибшего маршала, обнял обутые в лагерные чуни ноги.

Вблизи послышалось урчание мотора. Мужчина вскочил, побежал к дороге, остановил грузовик. Женщину заботливо усадили в кабину. На место прибыли к утру.

…Заведующая детдомом привела девочку. Худенькая, маленькая для своих тринадцати лет, она секунду помедлила и бросилась на шею матери. Она заикалась от волнения:

— Ма… ма…

Потом, чуть освоившись, пожаловалась:

— Мама, а у меня вчера куклу утащили…

Вдруг в просторном вестибюле стало темно. Это любопытные детские головки закрыли снаружи окна. Первая мама за столько лет! Первая мама!

«Поцелуй злодею ручку…»

Осенью 1928 года, когда экспроприация крестьян достигла пика и в победную музыку вступили победные фанфары первой пятилетки индустриализации, Главный дирижер оркестра великого перелома вспомнил о безнадежно отставшей от всеобщего ликования Академии наук. Перво-наперво Иосиф-Строитель решил влить в этот научный организм свежую партийную кровь. И он устроил то, что у его китайского коллеги получит название «Культурной революции».

Почти сто лет, с 1836 года, действовал Устав Российской Академии наук (РАН вскоре будет переименована в АН СССР). Он предоставлял ученым гарантированные права, ограничивавшие вмешательство властей в научно-исследовательскую работу и управление Академией. За АН признавались следующие основные права.

Выдвижение и утверждение кандидатов в члены Академии.

Бесцензурное издание трудов АН.

Бесплатная пересылка всех почтовых отправлений.

Бесцензурное получение зарубежных изданий.

Самостоятельная закупка за границей и беспошлинное получение книг, приборов, коллекций.

Беспрепятственный вывоз за границу академических грузов (включая рукописи).

Освобождение от таможенного досмотра на границе.

Право иметь свою гербовую печать.

Мог ли генсек оставить без внимания такой Устав? Начиная с 1927 года, он трижды менял старый Устав на новый, пока от «вольных» пунктов не остался один, последний, касающийся печати.

Согласно новому академическому Уставу, отбор кандидатов — впервые в истории мировой науки! — должен производиться при участии «широкой общественности». В переводе на нормальный русский язык это означало: кандидатов назначат сверху. Кому быть, кому не быть ученым решал отныне партийный аппарат. Второй шаг вперед — постановление СНК от 3 апреля 1928 года об увеличении числа академических кафедр до 85. Предстояло выбрать 42 новых члена Академии.

Академик А.И. Соболевский обратился к коллегам с письмом, призвал спасти Академию от гибели, не выбирать «марксистов». То был единственный голос мужчины в собрании отважных исследователей.

По отделению гуманитарных наук власти наметили 8 кандидатов. Все они прошли первую ступень (12 декабря 1928 года). Однако на общем собрании трем из них — А.М. Деборину, Н.М. Лукину и В.М. Фриче набросали вдоволь черных шаров. Экстренно созванный президиум (Карпинский, Иоффе, Крачковский, Крылов, Ольденбург, Ферсман) решил назначить общее собрание повторно, с участием вновь избранных, и вторично поставить на голосование троих забаллотированных. Постановление президиума поддержали академики Марр, Курнаков, Платонов, Комаров, Тарле.

Всего за троих отвергнутых голосовало 15 академиков. После же заявления президиума и пяти присоединившихся (это произошло 12 января 1929 года) уравнение на тему «Кто посмел?!» решалось легче: осталось всего 5 неизвестных.

Нет, что бы там не говорили, а трусость и предательство родились не в тридцать седьмом…

В двадцать девятом нашлись стойкие люди. Девять академиков заявили протест против перебаллотировки: Ляпунов, Левинсон-Лессинг, Карский, Лавров, Бородин, Петрушевский, Владимирцов, Сакулин. (Последних троих только что избрали.) С девятым, Иваном Павловым вышел казус: самый именитый и «пригретый», он оказался самым упорным…

Журнал «Чудак», поместивший по поводу академического скандала иллюстрированный редакционный фельетон, стыдливо опустил портрет Павлова в галерее девяти противоборцев[170].

А Иван Павлов стоит на своем. 17 января, на общем собрании, он резко протестует против произвола партийных чинов. Его увещевают Платонов и Крылов. Маститый математик, механик и кораблестроитель Алексей Николаевич Крылов произносит уютную фразу:

«Плюнь, батюшка, поцелуй у злодея ручку».

На общем собрании отсутствуют 37 академиков из 78. За постановление президиума подано 28 голосов, против — 9, воздержалось от голосования 4. Академия просит Совнарком «…в виде особого исключения» и «в отступление от Устава» разрешить повторное баллотирование 31 января.