Портрет тирана

А съезды партии? Тут требовалась подготовка тщательная — ювелирная отработка сценария, каждой мизансцены. Съезд — это спектакль, тут можно сорваться, а можно (и должно!) завоевать успех у публики, погреть руки на провале других участников представления. В технологии проведения съездов Сталин увидел фактор решающий. Тут он сил не жалел. В совершенствовании технологии он мог положиться на таких опытных функционеров как Лев Каменев, Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович…

Опытные технологи помогли Сталину извлечь максимум выгод из XII съезда партии (апрель 1923 года), ставшего переломным в борьбе за власть над партией.

Новая экономическая политика пока не приносила желаемых плодов. Промышленность все еще не вышла из затяжного кризиса. Сельское хозяйство, торговля запущены, государственный аппарат не справляется с руководством страной, а партию разлагают «уклонисты».

Об этом говорили делегаты съезда. А генсек слушал и готовил квалифицированный подвох главным конкурентам.

Троцкий ратует за установление «диктатуры промышленности»? Разоблачить его как врага, подрывающего союз рабочих и крестьян. (Потом Сталин, как истый троцкист, следуя этому плану, проведет индустриализацию за счет разорения деревни).

Бухарин и Сокольников за ослабление монополии внешней торговли? Осудить капитулянтов!

И — ни слова о личном руководящем участии в борьбе против ленинской линии.

Мдивани, Окуджава, Махарадзе против административного нажима при организации Закавказской федерации? Против великодержавного шовинизма в лице генсека и Орджоникидзе?

Что ж, запишем в резолюции съезда, что эти уважаемые товарищи страдают сразу двумя болезнями — местным национализмом и… великодержавным шовинизмом.

С послушным аппаратом да передовой технологией и не такое можно сотворить.

С помощью демагогических и организационных ухищрений Сталин склонял на свою сторону «болото», инертное большинство на съездах. Он постиг трудную науку лавирования между лидерами партии.

Незаметно для них неразумно-горячий товарищ Коба превратился в матерого волка. И когда старый большевик В.В. Осинский позволил себе на XII съезде критиковать партийное руководство, волк показал клыки. Вот как ответил генсек Осинскому:

«Он похвалил товарища Сталина, похвалил товарища Каменева и лягнул товарища Зиновьева, решив, что пока достаточно отстранить одного, а потом дойдет очередь до других. Он взял курс на разложение того ядра, которое создалось внутри ЦК за годы работы, с тем, чтобы постепенно, шаг за шагом, разложить все… Я должен его предупредить, что он наткнется на сплошную стену, о которую, я боюсь, он расшибет себе голову.

Пусть пожалеет себя товарищ Осинский»[80].

Итак, генсек «вступился» за Зиновьева. Осинский же — интриган, он пытается взорвать монолитную стену ЦК. А стена — это он, Сталин с соратниками. Что ожидает товарища Осинского? Время казней еще не пришло, и Сталин пока лишь угрожает партийному деятелю, соратнику Ленина. Публично, на съезде коммунистов угрожает.

Это произошло в апреле двадцать третьего года, при жизни Ленина. (Двадцать лет спустя, готовя к изданию пятый том «Сочинений», Сталин опустит фразу: «Пусть пожалеет себя товарищ Осинский»…)

Но Сталин не только угрожает. Двух лет не пройдет, как он совершит выдающееся политическое убийство.

Задумав после смерти Ленина убрать Троцкого с постов председателя РВС и наркома военно-морских сил, Сталин смирился с кандидатурой популярного в партии Михаила Фрунзе, победителя Врангеля. Осенью 1920 года Фрунзе дал согласие командовать Южным фронтом при одном условии — убрать из РВС Сталина. Ленин условие принял. Тогда Сталин на ближайшем заседании Политбюро, 1 сентября, попросил освободить его вообще от военной работы[81].

В 1924 году Фрунзе занял пост наркомвоенмора.

…Заменят ли горелкою Бунзена
тысячелетний Осрам?
Что после Троцкого Фрунзе нам…
Фрунзе нам — просто срам.

Эти стихи почему-то приписывали Маяковскому, но не он автор.

А Фрунзе, хотя он и уступал по всем статьям Троцкому, был не только видным революционером, но и признанным полководцем. Последнее время он работал заместителем Троцкого и вошел в состав Политбюро. Однако с Фрунзе у генсека получилась неустойка. Михаил Васильевич не принимал сталинского диктата в армии, и в спорах, возникавших в ПБ, нередко принимал сторону Зиновьева и Каменева.

…Теперь ключ от армии находится в руках Фрунзе. Но этот ключ должен быть у меня в кармане. Фрунзе, конечно, заслуженный товарищ, герой Крыма, соратник Ленина. Близкий соратник. Что ж, похороним его рядом с мавзолеем дорогого Ильича. А наркомом поставим Ворошилова. Клим один из самых покладистых дурачков. И народ его любит…