Портрет тирана

Фрунзе, активный участник революционного подполья, дважды выслушивал в суде смертный приговор, более семи лет провел в тюрьмах. Здоровье сорокалетнего наркома было подорвано, но он не обращал внимания на частые желудочно-кишечные кровотечения, на ослабленное сердце. Много работал, а дни отдыха проводил в лесу, на охоте. Лечил его опытный военный врач Мандрыка. Неожиданно дело осложнилось. В июле двадцать пятого с наркомом случились две автомобильные аварии.

Две подряд.

Клим Ворошилов рассказывал, что во время второй аварии Михаил Васильевич сильно повредил руку и ногу. Пришлось перенести операцию.

…В начале сентября Фрунзе поехал, вместе с Ворошиловым, в Мухалатку, на Крымский полуостров. С ним был доктор Мандрыка. Фрунзе чувствовал себя плохо, но бодрился.

В Мухалатке отдыхали Сталин, Шкирятов и еще несколько приближенных генсека. Сталин вмешался внезапно. Он отправил Мандрыку в Москву и вызвал из столицы профессора Розанова и Касаткина.

«Приезд московских врачей подействовал на Михаила Васильевича скверно,» — вспоминал Ворошилов в 1926 году[82]. 29 сентября Фрунзе выехал в Москву. Наркома положили в кремлевскую больницу. Она помещалась в бывшем Потешном дворце. Михаила Васильевича навещали родные, друзья. Всех допускали. Кроме личного врача Мандрыки.

Профессор Розанов настоял на операции, но в Кремле не было хирургического отделения. Фрунзе оделся, сам вышел к машине и поехал в Боткинскую больницу. 10 октября консилиум из семнадцати специалистов, большинством голосов, под явным давлением Розанова, решил подвергнуть больного операции. При этом никто из консультантов его не осмотрел[83]. Врачи знали, что профессор Розанов представляет здесь волю генсека. В восемнадцатом Розанов лечил раненого Ленина.

Современники, кажется, не успели назвать Сталина Великим Доктором (все остальное было), но факт остается фактом: на операции Фрунзе настоял Он. Спасая своего постоянного пациента, Мандрыка просил — уж если поступило такое распоряжение — не применять при операции общей анестезии. Ни в коем случае не применять.

Сталин отстранил врача.

31 октября 1925 года Михаил Фрунзе погиб на операционном столе от паралича сердца. Ему дали двойную дозу хлороформа. Вскрытие тела показало, что язва желудка зарубцевалась.

Фрунзе похоронили на Красной площади 4 ноября. О своей «безграничной скорби» говорил Иосиф Сталин. «Может быть, это именно так и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто опускались в могилу»…[84]

…Прошло пять лет. Хирург С.П. Федоров (1869–1936), бывший лейб-медик Николая Второго, беседует с помощником начальника Главного лечебно-санитарного управления Красной армии Е.И. Ивановским. Сергей Петрович открыл коробку редких сигар, предложил гостю.

— Спасибо, я не курю, — сказал Евгений Иванович.

— Эту коробку мне подарил Серго. Я ведь его оперировал, почку удалил. Сто лет будет жить. А вот Фрунзе оперировали зря. Я возражал категорически: операция наркому была противопоказана. А Розанов взялся, и вот… зарезали.

Подобных свидетельств немало. Во всяком случае достаточно для того, чтобы придти к вполне определенному заключению. Люди, близкие к партийным верхам, не сомневались в том, что смерть Фрунзе — политическая акция устранения. Нашелся смелый (безрассудный?) писатель, описавший историю гибели наркома. В повести Фрунзе назван командармом, а Сталин фигурирует в роли «самого важного из трех» вождей партии. Командарм по указанию «самого важного» ложится на операцию и гибнет от чрезмерной дозы хлороформа.

Кто подсказал Борису Пильняку сюжет его «Повести погашенной луны»? Пильняк был знаком с Яковом Сауловичем Аграновым, членом коллегии ОГПУ. В тридцать восьмом Сталин уничтожит обоих — писателя и чекиста. На следствии Пильняк показал, что сведения об убийстве Фрунзе ему дал Агранов. Подтверждение этой версии нашлось в деле Агранова. Что с ними сделали, как их пытали?

В действительности Пильняк пользовался другими источниками.

Нашелся старый партиец, Г…ов, которого возмутила повесть Пильняка. Он спросил писателя:

— Как могло случиться, что ты написал такую клеветническую вещь?

— О гибели Фрунзе мне рассказал Александр Константинович Воронский. Подробности, детали сообщил Карл Бернгардович Радек…

Встретив Радека, Г…ов упрекнул его:

— Карлуша, зачем ты это сделал?

— Знаешь, в борьбе все средства хороши…

Позднее медицинское убийство станет излюбленным тактическим оружием Сталина. В двадцатые годы он пользуется еще не столь эффективными средствами.

* * *

Однажды, лет двадцать назад, мне довелось вести концертную программу артистов филармонии. Перед началом концерта подходит молодая певица: «У меня к вам интимная просьба, молодой человек. Я знаю, вы товарищ опытный, и все же не забудьте после второй песни вызвать меня на „бис“… И потом, вас здесь все знают, ваши знакомые в зале могут проявить гостеприимство, тепло встретить приезжую певицу. Ну, вы же знаете, как это делается…»