Портрет тирана

Эти невиданные в партийной жизни меры следует рассматривать в исторической перспективе, как черновую репетицию будущих тотальных репрессий. Сталин бросил в пруд пробный камень и наблюдал с берега за возникшим волнением. Вот волны достигли берега и… ничего, ровным счетом ничего не случилось. Обошлось! Значит, можно удалять соперников и таким способом.

Зиновьев с Каменевым могли теперь на калужском досуге вволю клясть неблагодарного Кобу. Уж они ли не старались, не тянули его за уши на самый верх. Зиновьев особенно поднаторел на сочинении и раздувании разного рода «уклонов». Стоило кому-либо внести необычное предложение, высказать оригинальную мысль, как Зиновьев разражался разоблачительной речью или пространной газетной статьей против «отступника» и незамедлительно объявлял войну свежеиспеченной «оппозиции». Весьма нелестно отозвался об этой его манере Станислав Косиор на XII съезде. Сталина, напротив, зиновьевские инсинуации устраивали вполне. То был прилежный ученик. Весьма прилежный.

Оппозиция левая, правая, старая, новая, объединенная… Сталин давил на эти клавиши, извлекая из рояля угодные звуки. Так слагалась пьеса под названием «Единство партии». Слушателям было указано воспринимать эту пьесу как произведение высочайшей гармонии.

Летом двадцать восьмого Бухарин наконец осознал, что Коба заведет, уже завел партию в тупик, что теперь он истребит соратников Ленина, в первую очередь — неугодных членов Политбюро. Бухарин ищет и находит понимание в Каменеве — его жизнь тоже в опасности. Надо наметить союзников, обдумать план кампании против жестокого узурпатора. Но дальше слов и благо пожеланий дело не пошло, ансамбля не получилось, не те характеры, слишком велики оказались амбиции каждого музыканта. Но главное — они упустили время. Власть в партии уже принадлежала центральному аппарату. Сталинскому аппарату.

Меж тем, переговоры Бухарина с Каменевым дошли до мохнатых ушей генсека: система подслушивания функционировала уже несколько лет.

В критические моменты у Сталина действие опережало слово. Объектами атаки он избрал Московский партийный комитет и Коминтерн, возглавляемый Бухариным. Когда председатель ИККИ Бухарин представил очередному, VI конгрессу Коминтерна свои тезисы, нашлись деятели, «исправившие» эти тезисы по указке Сталина. Кто-то уже пустил слух о «бухаринском уклоне».

Сначала шепотом.

Потом громче…

Загрузив Бухарина работой в Коминтерне, Сталин освободил его от редактирования газеты «Правда» и журнала «Большевик», то есть лишил опоры внутри страны. Сталин мог теперь любые неудачи международного коммунистического движения приписывать «Бухарчику» и таким средством низвести его авторитет в партии до нуля, нет — до отрицательной величины. Ведь после VI конгресса Коминтерна все партийные силы были мобилизованы на «вскрытие вражеской сущности контрреволюционных бухаринских псевдонаучных теорий». Так называлась очередная кампания охоты за ведьмами. Нечто подобное испытал уже бывший глава Коминтерна Григорий Зиновьев.

Но Бухарин — то ли он притерпелся, то ли природное жизнелюбие его спасло — продолжал активно разрабатывать теоретические вопросы. 30 сентября 1928 года он выступил со статьей «Заметки экономиста», в которой подчеркивал большое значение крестьянства для экономики страны.

А генсек продолжал плести густую сеть интриг. Бухарин в это время отдыхал на Кавказе. Прослышав о сталинских интригах, он решил тотчас вернуться в Москву. Последовала команда генсека, и ГПУ не позволило Бухарину выехать. Агенты тайной полиции задержали члена ЦИК, члена правительства, коммуниста, входящего в верховный партийный орган — Политбюро. И… опять ничего! Никого ничему этот факт не научил.

В Москву Бухарин прибыл с большим опозданием.

Другой лидер «правых» Михаил Томский возглавлял тогда ВЦСПС. Кампанию против профсоюзного вождя Сталин повел во всеоружии партийной власти и проверенных в политических боях методов. Одного за другим убирал он доверенных помощников Томского, иных переманивал в свой аппарат, иных отсылал в провинцию. Затем начал готовить под него «теоретический» подкоп. Для начала обвинил Томского в «недемократических методах управления» и в других надуманных «грехах».

Решительное сражение Сталин дал ему на VIII Всесоюзном конгрессе профсоюзов. Верные генсеку подсадные утки и на этот раз выступили слаженным оркестром. В состав президиума ВЦСПС Сталин провел своих людей во главе с Лазарем Кагановичем. По результатам голосования Томский тоже прошел в президиум, но поста председателя он лишился.