Портрет тирана

Расправляясь поодиночке с Бухариным и Томским, Сталин заботился о камуфляже: ни у кого не должно зародиться подозрение будто генсек убирает соперников. Нет, он ведет принципиальную борьбу с «правыми» в столичном комитете. Провоцируя подчиненных Угланова на протест против «диктата» первого секретаря МГК Угланова, он, оказывается, выступает за… контроль партийных лидеров снизу, за самокритику. Не впервые использует Сталин в большой политической игре воровскую уловку: «Держи вора!» — вопил он, пряча краденое. А крал он власть. И прятался за широкой спиной — из ста молчаливых и послушных спин — Центрального Комитета, который он нарек «ленинским».

Кто тогда, в двадцать восьмом, сумел распознать провокационную суть сталинской шумной кампании разоблачения «правых»? Ярлык на Бухарина, Рыкова, Томского был наклеен основательно. Так основательно, что спустя тридцать лет Григорий Петровский стыдил товарищей:

«Бросьте вы эти разговоры о „правой оппозиции“! Просто нашлись мальчики, которые, не в пример нам, старым …кам, поняли, что имеют дело с эфиопом»…

* * *

Осень 1928 года Сталин посвятил борьбе против Угланова. В середине октября, на заседании МГК, Угланов не получил — впервые — одобрения товарищей. 19 октября Сталин запустил против «правых» демагогическую карусель на пленуме МК. Через месяц он клеймит «правый уклон» на пленуме ЦК. Однако он не одобряет крутые организационные меры против уклонистов. Надо развертывать идеологическую борьбу с ними. Впрочем, «районные активы имеют право смещать своих секретарей»[91]. Вот и пойми генсека…

Когда кампания удушения «правых» достигла кульминации, Томский, Рыков и Бухарин решили подать в отставку. Сталин не мог все предвидеть. Но правильно сманеврировать, вовремя отступить, уловить подходящий для контрудара момент, — этим искусством он уже овладел. Пришлось генсеку уговаривать лидеров «правых» не покидать свои посты. В этой редкой ситуации они могли бы объединить силы и выступить против Сталина, разоблачить его как демагога и подлинного фракционера. Вместо этого «правые» подписали совместно со Сталиным декларацию о единстве Политбюро. Избрав однажды тактику обреченных кроликов, Томский, Рыков и Бухарин останутся верны ей до конца, явив миру уникальную способность к компромиссам с Удавом.

Сталин мог подвести баланс. Он получился весьма положительным: Бухарин и Томский «разоблачены», их авторитет подорван, сторонники «правых» в Москве разгромлены. Теперь можно и простить «заблудших».

Сталин не был бы Сталиным, если бы уничтожал своих соперников сразу. В том же двадцать восьмом году он восстанавливает Зиновьева и Каменева в партии. Для Троцкого же он изыскивает новые унижения. То посылает его в научно-технический отдел ВСНХ, то в Главконцесском, то в Главэнерго…

Спуская бывшего вождя все ниже и ниже по служебной лестнице, генсек не упрекал Троцкого в неумении работать. Это за него сделал Дзержинский. На чрезвычайной Ленинградской партконференции в феврале 1926 года Дзержинский заявил, что Троцкий провалил работу на всех участках. И Троцкого изгнали из последнего главка…

В чем угодно можно винить Сталина, но только не в недостатке коварства. Порой кажется, что он плетет излишне густую сеть интриг. Разве для сокрушения легковерных ленинцев-ортодоксов не хватило бы двух-трех точно рассчитанных полновесных ударов? Вместо того Сталин наносил десятки уколов, чередуя их с акциями «примирения». Годами, медленно со вкусом изводил он своих конкурентов на лестнице власти — одного за другим, одного за другим.

В день своего семидесятилетия, на Магдебургском съезде социал-демократической партии, весной 1910 года, Август Бебель высказал неувядаемой силы мысли:

«Члены партии должны следить за тем, чтобы ее вожди не причиняли ей никакого вреда. (Бурное одобрение) Демократическое недоверие в отношении всех вождей без исключения, в том числе и меня (возгласы: Очень хорошо!)»[92].

Сталин — он тогда был еще просто Кобой — от имени Бакинского комитета РСДРП приветствовал «дорогого учителя» в написанной специально к юбилею прокламации. Она заканчивается такими словами:

«Да послужит он примером для нас, русских рабочих, особенно нуждающихся в Бебелях рабочего движения. Да здравствует Бебель!»[93]

… Через три года не стало Бебеля. По поручению Ленина Григорий Шкловский возложил на могилу революционера в Берне венок от ЦК РСДРП.

Прошло два десятилетия. Давно увял ленинский венок. Коба стал Вождем и начисто забыл Августа Бебеля. А ведь великий немецкий социалист обращался и к Сталину, когда говорил в 1910 году:

«Вождь партии становится действительным вождем только благодаря тому, что он делает для партии в меру своих сил и способностей, как честный человек… Своей деятельностью он завоевывает доверие массы, и она ставит его во главе партии. Но только в качестве своего первого доверенного лица, а не господина, которому она должна слепо повиноваться… Не партия существует для вождя, а вождь — для партии»[94].

Сталин же по неопытности думал наоборот. И не было подле него Бебеля — подсказать, подправить…