Портрет в черепаховой раме. Книга 2. Подарок дамы

– Тихо! – подняв палец вверх, скомандовала княгиня, а когда экипаж проехал, продолжила. – Вы же не в штыковые атаки ходить перед Константином собираетесь?

– Нет, конечно. Обычный инспекционный визит. Хочет посмотреть, как кавалергарды маршировать учатся, – вздохнув, ответил Борис и после паузы добавил. – Бонапарт в сражениях армию обучает, а мы – на плацу. Под барабаны.

– Опять барабаны, Боренька? Я же просила!

– Какой парад без барабанов?

– Играйте хотя бы потише!

– Это можно, – пообещал Борис. – Да, maman, Катя просила передать. Её девочкам нужен учитель французского. Спрашивала, нет ли кого на примете? И чтобы мог с русского на французский тоже.

– Хорошо. Поищем.

– Тогда я пошёл.

– Храни тебя Бог! – ответила княгиня.

Перекрестив сына, она подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела себя, затем направилась к окну и помахала рукой садившемуся в коляску Борису.

Когда экипаж генерала скрылся из виду, Голицына позвонила в колокольчик. Дверь отворилась, и вошёл Панкратий Быков, кряжистый сорокалетний мужчина с усами и бакенбардами.

– Зови! – распорядилась княгиня.

Панкратий вышел. И тотчас с утренней почтой в гостиной появился молодой человек по фамилии Сергеев, секретарь Голицыной.

– Что там сегодня? – спросила княгиня, усаживаясь в кресло.

Сергеев развернул «Санкт-Петербургские ведомости» и принялся читать:

– «Немка Катерина Гольм желает определиться ключницей. Живёт она в Столярной улице близ Кукушкина моста в доме купца Ивана Петрова под нумером сто четыре».

Голицына позвонила. Вошёл Панкратий.

– Ключница нам не нужна?

– Никак нет-с, – ответил Панкратий. – Покамест вполне справляемся сами-с!

– Тогда дальше! – махнув рукой Панкратию, сказала Голицына.

Панкратий тихо удалился.

– «Живущие в Англии французские выходцы, – продолжил чтение Сергеев, – по причине переговоров с Францией показывали великое опасение в рассуждении будущей судьбы своей. Но им объявлено, чтобы они были спокойны и не ожидали никакой для себя опасности».

За окном послышался шум приближающейся коляски.

– Тихо! – потребовала княгиня, а когда шум утих, спросила. – Про Бонапарта что пишут?

– Про Бонапарта? Вот! «Третьего дня на лондовом кофейном доме прибито было полученное из Портсмута посредством телеграфа известие, что шесть купеческих наших кораблей, от Квебека шедших под прикрытием фрегата «Шампиона», взяты и сожжены линейным кораблём «Ветеран», состоявшим под началом Иеронима Бонапарта».

– Вот чудовище! – поморщилась Голицына. – Что ещё?

– Из Вены сообщение. «Граф Меерфельд избран посланником к императорскому Российскому Двору. Ему положено девяносто тысяч гульденов ежегодного жалования».

– Из Парижа что?

– Из Парижа… Вот! «Мирные переговоры с Францией ещё не прерваны».

* * *

Сидя за столом своего кабинета в Зимнем дворце Великий Князь Константин Павлович слушал доклад своего секретаря Нестора Сипягина, личности бесцветной и невыразительной. Сипягин стоял с бумагами в руках и читал монотонно:

– Молодой человек ищет место учителя, немка Гольм – ключницы. Саксонец Фишер предлагает разных сортов инструменты…

– Позабавнее ничего нет? – прервал чтение Константин.

– Есть. Гаэтано Пекчи зазывает публику в свой кабинет восковых фигур.

– Восковых? Достойно внимания?

– На узурпатора можно взглянуть. На графа Калиостро.

– Так. Дальше что?

– Вексельный курс. В Гамбурге за ассигнацию дают…

– О погоде что пишут?

– Продолжает дуть крепкий ветер с юга. Посему пасмурно и дождь.

* * *

Княгиня Голицына продолжала слушать своего секретаря.

«Гаэтано Пекчи, проживающий в доме Еропкина…» – с выражением зачитывал Сергеев.

За окном послышался шум приближающейся коляски.

– Тпру! – донёсся властный голос, и шум экипажа стих.

Голицына бросилась к окну.

– Всё! Ступай! – крикнула она секретарю, и тот удалился.

Из остановившейся коляски лихо выскочил молодой гвардейский офицер с букетом в руках и скрылся в подъезде дома.

Княгиня взглянула в висевшее рядом зеркало и поправила причёску.

Вошёл Панкратий:

– Поручик Краснов!

– Да, да! – взволнованно отозвалась Голицына. – Зови скорее!

Вошёл офицер с букетом роз и быстро направился к княгине.

– Егорушка! – воскликнула Наталья Петровна, обнимая вошедшего. – Заждалась уж! Здравствуй, мой ненаглядный!

Краснов молча вручил розы Голицыной. Она тут же позвонила.

Вошла горничная с кувшином, поставила его на стол и удалилась. Княгиня, с наслаждением вдохнув аромат лепестков, аккуратно окунула букет в воду.

– Пахнут как! Люблю розы! Больше всего на свете! После тебя, разумеется! – улыбнулась она Краснову. – Спасибо, Егорушка!

Наталья Петровна повернулась к офицеру, пригляделась.

– А что не сядешь-то? И молчишь? Случилось что? Говори!

– Случилось! – холодно произнёс Краснов.

– Рассказывай толком! В момент всё выправим! Уж какие только узлы не приходилось распутывать!

– Да, распутать бы. И побыстрее!

Голицына взяла офицера за руку.

– Сядь, расскажи!

Но Краснов садиться не стал.

– Рассказ короток. Стоя скажу.

– Говори!

– Женюсь!

– Что?

– Под венец иду, Наталья Петровна. Проститься приехал.

– Как, как?

– Приехал проститься.

– Как ты меня назвал?

– Наталья Петровна.