Портрет в коричневых тонах (ЛП)

Нацеленная на завоевание Лимы, битва закончилась в шесть часов вечера. В последующие дни, когда выпала возможность подсчитать мёртвых и раненых, выяснилось, что за истёкшее время погибли двадцать процентов солдат, сражающихся в обеих армиях. Ещё больше умерло несколько позже от заражённых ран. Люди своими силами наскоро сооружали полевые госпитали в школе и в разбросанных по окрестностям походных палатках. На многие километры относил ветер нескончаемое зловоние от успевшей скопиться мертвечины. Изнурённые доктора и медбратья без остановки принимали прибывших, хотя и в меру своих возможностей. Ведь людей в чилийских вооружённых рядах было более двух с половиной тысяч, да и среди уцелевших перуанских войск насчитывалось, по крайней мере, ещё тысяч семь. Раненые лежали вповалку в коридорах и внутренних дворах, распростёртые прямо на полу и смиренно ожидая своей очереди. Самых тяжёлых больных принимали практически сразу. Жизнь в Северо дель Валье пока всё ещё теплилась, несмотря на огромные потери сил, крови, а вместе с ними и надежды. Поэтому санитары вновь и вновь пренебрегали молодым человеком, предоставляя помощь оказавшимся в ещё худшем положении. Тот самый солдат, кто чуть ранее забросил мужчину на плечо и принёс в госпиталь, разодрал ножом его сапоги, снял промокшую рубашку и с её помощью соорудил временную затычку для разорванной ноги. Ведь под рукой на тот момент не оказалось ни бинтов, ни лекарств, ни фенола для обеззараживания, а также отсутствовали опиум с хлороформом – всё либо было уже израсходовано, либо попросту потерялось в беспорядке настоящей схватки. «Изредка ослабляйте жгут, чтобы на ноге не было гангрены, лейтенант», - посоветовал ему солдат. Прежде чем попрощаться, мужчина пожелал ему удачи и подарил своё самое ценное из того, что у него было: свёрток с табаком и флягу с остатками водки.

Северо дель Валье не знал, сколько времени он провёл в этом внутреннем дворике – возможно, день, а возможно и два. Когда, наконец молодого человека подобрали с пола, чтобы отвести к врачу, он всё ещё был без сознания и к тому же обезвожен, однако стоило слегка пошевелиться, как боль стала до того ужасной, что мужчина, взвыв, сразу же проснулся. «Потерпите, лейтенант, вы же видите, что вы всё ещё не в самом худшем положении», - сказал один из санитаров. В скором времени молодой человек очутился в просторном помещении с песчаным полом, где вестовые беспрестанно вытряхивали вёдра со свежим песком, куда впитывалась кровь, и относили их обратно, уже наполненными отрезанными частями тела, которые сжигали где-то снаружи в огромном костре, насыщающем всю долину запахом гнилого мяса. На четырёх деревянных, покрытых металлическими листами, столах делали операции несчастным солдатам. Под ними на полу располагались бадьи с красноватой водой, в которой полоскали губки, столь нужные для остановки крови в порезах, а также множество разодранных на полоски тряпок, используемых в качестве повязок, и всё это было грязным и вдобавок перепачканным в песке и опилках. На боковом столе располагались ужасающие своим видом инструменты пыток – щипцы, ножницы, пилы, иглы – выпачканные засохшей кровью. Вопли оперируемых слышались отовсюду, а среди разлагавшейся плоти, рвоты и испражнений было просто нечем дышать. Врач оказался из эмигрантов с Балканского полуострова, человек сурового вида, уверенный в себе и хваткий в хирургическом деле. У него уже была двухдневная щетина и покрасневшие от утомления глаза. Доктор носил тяжёлый кожаный передник, обильно заляпанный свежей кровью. Он снял с ноги Северо кое-как наложенную повязку, ослабил жгут, и с первого взгляда понял, что уже началось заражение, поэтому, не откладывая, сразу решился провести ампутацию. В том, что за свою практику врач уже отрезал безумное количество членов тела, не возникало ни малейшего сомнения, ведь, казалось, он способен сделать это не моргнув и глазом.

- У вас есть какой-нибудь ликёр, солдат? - спросил доктор с явным иностранным акцентом.

- Воды… - воззвал Северо дель Валье пересохшими губами.

- Воды вы выпьете чуть позже. А теперь вам нужно то, что вас слегка отупит, хотя здесь у нас уже не осталось ни капли ликёра, - сказал врач. Северо указал на флягу. Доктор заставил беднягу выпить три добротных глотка, объясняя больному, что они не располагают никакими обезболивающими средствами, а оставшийся спирт ушёл на обработку необходимых тряпок и обеззараживание инструментов. Затем он сделал знак вестовым, чтобы те заняли свои места по обе стороны стола и крепко держали пациента.