Портрет в коричневых тонах (ЛП)

Под конец года чилийцы подготовились к последнему нападению на Лиму. Вот уже одиннадцать месяцев бился Северо дель Валье среди бесконечных грязи и крови вперемежку с самой бесчеловечной дикостью. В это время воспоминание о Линн Соммерс практически рассыпалось, он мечтал уже не о ней. В памяти всё больше всплывали разорванные тела мужчин, с которыми приходилось делить общий котёл с вчерашней едой. Война была всего лишь форсированным маршем на проверку терпения; моменты сражений считались чуть ли не облегчением в царящей повсюду скуке, казалось бы, вечных мобилизации и ожидания. Когда у молодого человека выпадала возможность присесть и закурить сигарету, он выкраивал время и для того, чтобы написать несколько строк Нивее в том же самом дружеском тоне, к которому, общаясь с ней, всегда и прибегал. В своих письмах мужчина о любви не говорил, однако ж, постепенно понимал, что именно эта девушка и стала бы единственной женщиной его жизни, тогда как Линн Соммерс была всего лишь слишком затянувшейся фантазией. Нивея писала ему регулярно, хотя и до адресата доходило далеко не каждое письмо. В них девушка рассказывала о своей семье, о городской жизни, о редко удававшихся встречах с дядей Хосе Франсиско и о книгах, которые тот ей советовал. Также упоминала и о духовном преобразовании, что не могло не оставить в душе глубокого следа. В результате она постепенно отдалялась от каких-то католических традиций, которые вдруг стали напоминать девушке проявления язычества, взамен чего приступила к поискам корней христианства, углубляясь более в философию, нежели интересуясь догматикой. Нивею волновало то, что Северо, будучи окружённым грубым и жестоким миром, окончательно утратит связь с её душой, превратясь в совершенно неизвестное существо. Мысль о том, что молодого человека обяжут убивать, оказалась для неё невыносимой. Молодая девушка, конечно, старалась не думать об этом, но на рассказы о солдатах со шрамами от ножа, об обезглавленных телах, об изнасилованных женщинах и проткнутых штыками детях не обращать внимания было никак нельзя. А принял бы Северо участие в подобных зверствах? Мог ли человек, оказавшись очевидцем таких событий, впоследствии возвратиться к мирной жизни и стать примерным супругом и отцом семейства? И смогла бы она полюбить его несмотря ни на что? Северо дель Валье задавал себе те же вопросы, в то время как его полк спешно готовился к нападению в километре-двух от столицы Перу. В конце декабря чилийский контингент был полностью готов начать военные действия в долине, что располагалась на юге Лимы. Люди тщательно готовились к этим событиям, рассчитывая на многочисленную армию, мулов и лошадей, на боеприпасы, а также на достаточное количество воды с провиантом и на несколько парусных судов, чтобы перевозить войска. Вдобавок они располагали четырьмя передвижными госпиталями на шестьсот коек каждый и двумя лодками, тоже ставшими ныне импровизированными госпиталями под флагом Красного Креста. Сюда же прибыл на своих двоих и один из главнокомандующих со своей цельной, без единого раненого, бригадой. К настоящему времени его люди уже пересекли, казалось бы, нескончаемые прикрытия и лесные заросли. Он появился, точно монгольский принц, в сопровождении полутора тысяч китайцев, следовавших за ним вместе со своими жёнами, детьми и животными. Когда Северо дель Валье увидел подобную картину, то стал грешить на собственное помрачение рассудка. Этот колоритный главнокомандующий вербовал попадающихся на его пути китайцев, бывших, в основном, иммигрантами и работающих в рабских условиях. Они, будучи меж двух огней и без особой поддержки со стороны какого-либо отряда, решили-таки присоединиться к чилийским вооружённым силам. Пока христиане слушали мессу перед тем, как приступить к бою, азиаты тут же организовали собственную церемонию. И лишь под конец военные священники окропили всех святой водой. «Всё это напоминает какой-то цирк», - так писал Северо Нивее в настоящий день, не подозревая, что это письмо станет последним. Воодушевляя солдат и руководя погрузкой на суда множества людей, животных, орудий и провизии, здесь же находился собственной персоной министр Вергара, будучи всё время на ногах под палящим солнцем с шести утра и далеко за полночь. Перуанцы соорудили две линии защиты в труднодоступных для налётчиков местах, что были расположены в нескольких километрах от города. На крутых песчаных горах появлялись вслед друг за другом вооружённые силы, брустверы и батареи, а также со временем возникали и окопы, защищённые от стрелков мешками песка. Вдобавок повсюду, пряча в песке, располагали подрывные заряды, которые взрывались при помощи детонаторов. Эти две линии защиты соединялись между собой и с городом Лима посредством железной дороги, которая обеспечивала перевозку войск, раненых и провианта. Как Северо дель Валье со своими товарищами и знал практически с самого начала нападения ещё в середине января 1881 года, победа, – если таковая и случится, – несомненно, будет стоить немалого количества жизней со стороны всех участников этой войны.