Портрет влюбленного поручика, или Вояж императрицы

Окружение Александра I будет обвинять Трощинского в консерватизме. Он в самом деле был консерватором, резко восставал против образования министерств, но оставался им и во внутренней верности тем принципам сословного долга, с которыми некогда выступал Сумароков, — образцовый дворянин, видевший смысл жизни в служении обществу и отечеству. И портрет Боровиковского предельно точен в выражении этого необычного для павловских лет образа. Художник пишет Трощинского на фоне могучего тела колонны, вносящего в композицию ноту официальной суровости, которую смягчает густота зелени, растворяющейся в дымке голубовато-зеленого, подернутого облаками неба. Введенные в теневую часть листвы оливковые полутона переходят в глубокий оливково-зеленый тон бархатного кафтана, перехваченного переливающимися алыми лентами орденов. Заложенная за борт кафтана рука, зажатая подмышкой треуголка подчеркивают сосредоточенно-деловой вид Трощинского. Очень мягко художник пролепливает лицо, немолодое, суровое, с настойчиво-требовательным взглядом из-под взлета широких, надломленных на кончиках бровей. Если в последнем портрете А. Б. Куракина богатство тканей, сверкание орденов составляют как бы смысловой стержень изображения, у Трощинского они уходят с первого плана восприятия, позволяя сосредотачивать внимание на лице. Важным становится человек и только человек, его внутренняя позиция, о которой современник говорил, что Трощинский „друзьям был друг, а врагам — враг“.

Боровиковский не оставил рассуждений о своих жизненных идеалах, но если поставить рядом портреты Ф. Д. Боровского-воина и Д. П. Трощинского — государственного деятеля, то это и будет круг идеалов художника, „свои“ портреты в его творчестве.

С. Н. Марин. Сатира на Павла I. 1799–1800

Была власть. Неслыханная. Немыслимая. Которой раньше невозможно было себе представить. И были две женщины, почти помирившиеся, одинаково неотвязные в своих требованиях и заботах. „Твоя Маша“, теперь уже императрица, торопившаяся испытать всю полноту императорской власти, но по-прежнему искавшая способов руководить каждым шагом, предугадывать и поправлять по своему разумению каждое желание мужа. И „мадемуазель Нелидова“, втянувшая в свою игру всех ближайших друзей, то уезжавшая, то возвращавшаяся во дворец в капризном запале теряющей свое влияние фаворитки. Совсем недавно достаточно было ее слова для удаления от двора любимиц Марии Федоровны, теперь ей самой надо выбирать между дворцом и высланной из Петербурга ближайшей подругой — симптом, не суливший хороших перспектив.

Во время поездки Павла по России Ф. В. Растопчин и неизменный Кутайсов успевают подобрать замену надоевшей фаворитке. Анна Петровна Лопухина не девочка — ей 21 год, и именно поэтому с ней проще найти общий язык. Ей ли остаться равнодушной к возможности занять первое место при дворе! Выбор оказывается безошибочным. Анна Петровна понимает вступившего в переговоры Кутайсова с полуслова, ее отец и мачеха в восторге от открывающейся перспективы. Павел обратил внимание на А. П. Лопухину во время коронационных торжеств, остается разжечь запавший в душу уголек. Когда-то И. М. Долгоруков писал о характере тогда еще великого князя: „Нелидова вскружила ему голову, он ни о чем уже не думал, как о ней, замуравился в Гатчине. Прекратились все съезды к его двору, одна Нелидова составляла его забавы и удаляла от взора великого князя всякое лицо для нее опасное, а ей страшны были все женщины вообще, потому что ее дурнее во всех частях найти нельзя было в целом городе. Это удалило многих от двора их высочеств и мы почти перестали к ним ездить“.

Годы не ослабили темперамента Павла. Остановив свой выбор на А. П. Лопухиной, он не может дождаться ее переезда в Петербург, перестает разговаривать со своей семьей и приближенными, готовит для избранницы апартаменты во дворце, торопит с отъездом на этот раз замешкавшуюся Нелидову. Ни о каких сантиментах, ни о каком внешнем соблюдении приличий не может быть и речи. Последняя встреча с былой фавориткой происходит случайно: „Император по возвращении с маневров вошел во дворец и встретил m-lle Нелидову и M-me Б[уксгевден], которые уезжали по его распоряжению. Его величество снял перчатку и остался со шляпой в руке пока коляска не тронулась“.

Не меньшее волнение царило в Москве. Переговоры о переезде в Петербург велись Кутайсовым с мачехой будущей фаворитки. Торг был непростым, поскольку Лопухина-старшая имела в виду удовлетворить интересы всех членов семьи и своего „друга сердца“, подполковника Екатеринославского гусарского полка Ф. П. Уварова, — перевод в столицу должен был коснуться и его. Сама Лопухина-старшая была пожалована в статс-дамы, муж ее получил должность генерал-прокурора, Анна Петровна — фрейлины. Когда со временем П. В. Лопухин будет назначен министром юстиции, появится пасквиль „Грамматическая надпись к портрету министра юстиции Лопухина“:

„Вопрос.

В изображеньи сем что за похабна рожа?

Ответ.

Министр юстиции — светлейшая вельможа.

Вопрос.

Да как достигнул он сей знати?

Ответ.