Портреты без рамок

Решение уехать в Европу зрело неудержимо. Уна, поддерживая намерения мужа, старалась, однако, не акцентировать внимание на политической травле. Она говорила, что переезд помог бы оградить детей от вредного влияния Голливуда. В ожидании разрешения на выезд проходили педели, встречи с чиновниками принимали форму допросов, приходилось все время быть начеку. Потом к иммиграционным властям подключалась Служба налогообложении. Требовали, чтобы перед отъездом Чаплин оставил двухмиллионный залог. Даже когда все это было позади и они ступили на борт морского лайнера «Королева Елизавета», отплывавшего в Лондон, адвокат советовал не появляться на палубе до выхода в открытое море.

В пути — посреди океана — догнала телеграмма: США для него закрыты, теперь он может вернуться только пройдя все утомительные формальности впервые въезжающего на постоянное жительство. Ответить хотелось резко, но в Штатах оставались банковские счета, недвижимость. Только йотом Уна поедет в Калифорнию и почти чудом сможет вызволить ценности и сбережения. И будет еще огромная работа ФБР по сбору компрометирующего материала на Чаплина; бывшую прислугу с пристрастием допросят на предмет диких оргий, которые, «естественно», он должен был устраивать. В США в том же 1952 году власти принимают решение собрать документы, на основании которых Чаплина можно было бы отдать под гуд. Вспомнили в этой связи и бракоразводный процесс с Литой Грей, хотя прошло 25 лет. Бывшая жена Чарли повесткой была приглашена для дачи показаний.

«За большим длинным столом сидели три следователя. Здесь же была стенографистка… Меня привели к присяге и задали обычные формальные вопросы, сколько лет, где живу и так далее. Потом вдруг, без всякого перехода, грубо спросили: «Находились ли вы в интимных отношениях с г-ном Чаплином до того, как вышли за него замуж?» — «Да», — ответила я, удивленная тем, что они, отбросив церемонии, интересуются такими вещами… Это были профессионалы своего дела, и все оставшееся время, сменяя друг друга, они задавали вопросы, из которых было ясно, что цель их — покончить с Чарли… Было видно, что они хорошо подготовились накануне, все обвинения из моего бракоразводного заявления они знали наизусть, помимо этого — собрали все, что можно из самых разных источников. Они знали даже, что мне едва исполнилось 15, когда я вступила в связь с Чарли. Они знали, что с Чарли мы поженились, когда я ждала ребенка и отказалась делать аборт. Они прервали свои постельные вопросы лишь ненадолго, сменив тему на политическую: «До того, как вы вышли замуж за г-на Чаплина в 1924 году, говорили ли вы с ним о политике?» — «Нет, вряд ли я могла в этом разбираться. Я и сейчас ничего не понимаю». — «Говорил ли он вам или при вас о своих симпатиях к коммунистам?» — «Нет». — «Знали ли вы о том, что г-н Чаплин оказывал финансовую поддержку коммунистическим организациям?» — «Нет, об этом я ничего не знала», — «Не могли бы сказать, встречался ли он с кем-то из членов коммунистической партии?» — «Нет, откуда мне было знать, кто они такие. Насколько помню, о коммунизме вообще и разговора никогда не было». После этого следователи вернулись к постельным вопросам и уже только их и задавали…»

Так пишет об усилиях ФБР Лита Грей. Чаплин узнает об этом потом. От своего адвоката, из писем друзей, из газетной трескотни. Но для него самого потуги агентов соответствующих служб, вопли маккартистов в те дни остались как бы в другом мире, за океаном, куда решил не возвращаться. Началась другая жизнь. Старый Свет встречал триумфально, после Лондона — Париж, Рим. Осесть все же решили в Швейцарии. В небольшом местечке (1350 жителей) купили дом, Уна ждала пятого ребенка, огни больших городов остались в стороне. Через некоторое время Чаплин посетил американское консульство и возвратил бумаги, дававшие право на въезд в Штаты. Потом от гражданства отказалась Уна. Уютную крепость нейтральной альпийской республики теперь покидали не часто. По затворниками не стали.