Портреты и судьбы: Из ленинградской Пушкинианы

Самую ценную часть альбома составляют семейные портреты, в том числе и групповые, Орловых-Раевских, а также бытовые сцены, выполненные в технике силуэтов из белой бумаги. Среди наиболее интересных портретов — рисунок князя Ильи Андреевича Долгорукова, поручика лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады, адъютанта графа Аракчеева, представляющий шестнадцатилетнего подпоручика лейб-гвардии гусарского полка Николая Раевского-младшего. Рисунок был сделан в 1817 году в Царском Селе, где этот полк тогда стоял. Пушкин-лицеист был дружен с некоторыми офицерами гусарского полка, и дружба с Николаем Раевским, начавшаяся в лицейские годы, продолжалась и крепла после выхода поэта из Лицея.

Интересен также портрет старшего брата Николая Раевского, Александра, нарисованный рукою неизвестного художника в 1813 году. А. Н. Раевский изображен в мундире обер-офицера, с наградным крестом на груди. В 1813 году Александр Раевский — уже адъютант генерала Михаила Семеновича Воронцова, участвовавшего в заграничной кампании 1813–1814 годов. В 1823 году в Одессе А. Раевский часто встречался и вел интересные беседы с А. С. Пушкиным. Поэт тогда ощущал влияние незаурядной личности Раевского. Психологический портрет Александра Николаевича со свойственным ему духом «отрицанья и сомненья» поэт обрисовал в стихотворении «Демон» (1823). О неблаговидной роли А. Раевского в отношениях Пушкина и Е. К. Воронцовой содержится намек в стихотворении «Коварность» (1824).

Александр Николаевич Раевский, однако, высоко ценил талант Пушкина. В письме к поэту из Александрии (около Белой Церкви), имения графини А. В. Бранницкой, от 21 августа 1824 года он уверял его в своей «истинной дружбе», выражал заботу о сохранении и развитии «прекрасного и большого» таланта Пушкина.

А. Н. Раевский, так же как и его брат Николай, привлекался по делу декабристов; на допросах, как отмечали современники, он держался с редким достоинством; после освобождения получил «очистительный аттестат» и чин камергера.

В альбоме небольшой портрет матери братьев и сестер Раевских — Софьи Алексеевны (рожденной Константиновой), внучки Михаила Васильевича Ломоносова. На рисунке неизвестного художника 1807 года изображена молодая женщина в чепце, спокойно сидящая на стуле с работой в руках; около нее стоит одна из ее маленьких дочерей.

Привлекает внимание в альбоме малоизвестный портрет Василия Андреевича Жуковского, сидящего в кресле с трубкой в руке; рисунок относится ко времени путешествия Жуковского с наследником (будущим Александром II) по России. В конце августа 1837 года Жуковский был в Одессе, где встречался с Николаем Николаевичем Раевским-младшим. В своем дневнике Василий Андреевич писал, что «Н. Н. Раевский много говорил о Пушкине». Очевидно, тогда же Раевский зарисовал путешествующего Жуковского.

Находящиеся в альбоме портреты поэта и общественного деятеля, киевского губернского предводителя дворянства Густава Олизара уникальны. Он жил в Крыму, где встречался с Адамом Мицкевичем, посвятившим ему сонет «Аюдаг». В стихах Г. Олизар воспевал свою Беатриче — Марию Раевскую, в которую был безнадежно влюблен. Александр Пушкин общался с ним в Киеве, Кишиневе и Одессе. В послании 1824 года «Графу Олизару» Пушкин писал о том, что национальные противоречия и предрассудки не должны препятствовать общению в искусстве и что «прекрасная поэзия объединяет племена и народы». Граф Олизар был связан с польскими патриотическими кругами и привлекался по делу декабристов. Два раза он сватался к дочерям генерала Раевского: сперва к Марии Николаевне, а затем, в 1828 году, к ее сестре Елене, оба раза получил отказ. Карандашный рисунок 1821 года в профиль сделан Николаем Раевским-младшим (о чем свидетельствует подпись под рисунком); несмотря на некоторую карикатурность портрета, он дает достаточно полное представление о внешнем облике польского поэта. Второй портрет Густава Олизара — белый силуэт, наклеенный на альбомный лист между силуэтами, относящимися к женитьбе Михаила Федоровича Орлова на Екатерине Раевской в 1821 году. Этот портрет, хотя и менее выразительный, дополняет наше представление о южном знакомце Пушкина.

Предполагаемый портрет Екатерины Николаевны Раевской 1817 года, в возрасте двадцати лет, также мало известен; на листе вверху ясно видна дарственная надпись старшему брату Александру. Под профильным портретом очень миловидной девушки стихотворные строки, воспевающие прекрасный характер и красоту Екатерины Раевской. В рисунке чувствуется большое желание автора как можно точнее передать черты этой необыкновенной (по определению Пушкина) девушки.