Портреты и судьбы: Из ленинградской Пушкинианы

«Итак, вы уже в Риге? одерживаете ли победы? скоро ли выйдете замуж? застали ли уланов? Сообщите мне обо всем этом подробнейшим образом, так как вы знаете, что, несмотря на мои злые шутки, я близко принимаю к сердцу все, что вас касается. — Я хотел побранить вас, да не хватает духу сделать это на таком почтительном расстоянии. Что же до нравоучений и советов, то вы их получите… Носите короткие платья, потому что у вас хорошенькие ножки, и не взбивайте волосы на височках, хотя бы это и было модно, так как у вас, к несчастью, круглое лицо».

Анна Николаевна была чрезвычайно напугана внезапным отъездом Пушкина в сопровождении фельдъегеря из Михайловского. В письме из Петербурга в Москву 11 сентября 1826 года она писала: «Ах, если бы я могла спасти вас ценою собственной жизни, с какой радостью я бы пожертвовала ею и, вместо всякой награды, я попросила бы у неба лишь возможность увидеть вас на мгновение, прежде чем умереть… я не в силах думать ни о чем, кроме опасности, которой вы подвергаетесь, и пренебрегаю всякими другими соображениями… какое счастье, если все кончится хорошо, в противном случае не знаю, что со мною станется…»

Ровесница Пушкина, Анна Николаевна Вульф в 1841 году была немолодой девушкой, не нашедшей себе места в жизни. «Скучающая, томящаяся, вечно чем-то недовольная, преследуемая всюду скукой бездействия, порывающаяся из Тригорского в Петербург, из Петербурга в Тригорское», Анна Николаевна постоянно жалуется своей сестре, Евпраксии Николаевне Вревской, на что-нибудь: «то на скуку во Пскове, в Тригорском, в Петербурге, то на скупость матери, то на дурную погоду…»

Еще в 1834 году в письме своей дочери из Михайловского Сергей Львович писал: «Аннет целует тебя и очень тебя любит, но она ненавидит Тригорское и это часто делает ее весьма рассеянной. Чтобы ее похитили вооруженной силой… мне думается, она бы не хотела, однако добрая свадьба не была бы для нее лишней».

Описание ее внешности современниками вполне соответствует портрету в альбоме. «Аннет Вульф толста, толста, — пишет О. С. Павлищева мужу в феврале 1836 года, — это какое-то благословенье божье: фигура ее состоит из трех шаровидностей — сначала голова, сливающаяся с шеей, потом идут плечи с грудью, затем зад с животом. Но по-прежнему хохотушка и остроумна и доброе дитя». В 1841 году та же О. С. Павлищева сообщает мужу: «Аннет Вульф толста, как Корсаков[12],— и всегда весела, словно зяблик; вчера мы обедали вместе у моей невестки (Н. Н. Пушкиной. — Авт.), которая хороша, как никогда».

Именно такой, очень полной женщиной, в платье с необъятно широкой юбкой и платком в руке, нарисовала ее Наталья Ивановна 9 августа 1841 года (в тот же день был сделан и портрет П. А. Осиповой, сидящей в кресле). Анна Николаевна сидит на сундуке или широкой скамье и, отвернувшись, смотрит вдаль, ее лицо и шея бесформенны, а фигура напоминает шар.

Портрет Евпраксии Николаевны Вревской, бывшей Зизи Вульф, во многом подобен портрету своей старшей сестры — та же поза, тот же поворот головы, даже такого же фасона платье и такой же длины шарф (рисунок сделан Н. И. Фризенгоф 14 августа). Евпраксии Николаевне всего 31 год; судя по другим портретам, например по портрету работы А. О. Богаева того же времени, она была очень миловидной женщиной, хотя и несколько полной. На рисунке Н. И. Фризенгоф Евпраксия Вревская изображена в виде маленькой, очень толстой женщины с расплывшимися чертами лица, со странной наколкой на голове. Ее фигура и поза смешны, художница вложила ей в руки цветок, на руках нарисовала нелепые браслеты, за вырезом платья — ключ. Этими атрибутами Наталья Ивановна, очевидно, хотела подчеркнуть и высмеять, с одной стороны, сентиментальность и уверенность в своей привлекательности Евпраксии Николаевны, а с другой стороны — ее практичность.

Е. Н. Вревская в это время жила в имении своего мужа Голубове, в 18 верстах от Тригорского. Часто навещая свою мать и сестер, она, безусловно, встречалась летом 1841 года и с обитателями Михайловского.

О сердечной дружбе Пушкина и Е. Н. Вульф-Вревской писалось в специальных работах о Пушкине. Юная Евпраксия вносила много оживления в общество молодых людей, собиравшихся в Тригорском. Как известно, во время ссылки поэта в Михайловское она варила жженку для Пушкина, поэта Н. М. Языкова и своего брата Алексея Вульфа, приезжавшего на летние каникулы из Дерпта. В доме-музее Осиповых-Вульф в Тригорском можно и сейчас увидеть серебряный ковшичек с длинной ручкой, которым Е. Н. Вульф разливала жженку. Александр Сергеевич подарил Евпраксии Вульф экземпляры издания «Евгения Онегина»— главу III, главы IV–V и главы VI–VII; на обложках двух книжек рукою Пушкина было написано: «Евпраксии Николаевне Вульф от Автора», на одной (главы IV–V, изд. 1828 года) — «Евпраксии Николаевне Вульф. А. Пушкин. Твоя от твоих. 22 февраля 1828 г.».