Портреты Пером (СИ)

Это и есть свобода. Самодостаточность. Когда не нужен виляющий хвостом Трикстер, и можно не держать его больше в теле Мэтта.

Элис протянулась к сбившейся во дворе кучке (Рой, Дженни, Нортон, Зак, Оливия, Соня – перебрались сюда из подвала). К Нортону не подберёшься, а остальные – сбиты с толку, перепуганы без светоча-Пера. Жалеет себя обозлившаяся Соня, мучается головной болью Оливия. Дженни гаснет. Не хватает силёнок и дальше растворять вокруг себя тьму.

В винном погребе – особый десерт. Мэтт. Трясётся от страха и злобы. Улыбаясь, Элис погружает в него свои пальцы.

Потом – выше. В бальной зале остались Энди и Райан с сошедшей с ума Лайзой. При нынешнем пиршестве раздражение Форса – пресный хлебец.

Зато в библиотеке – оба Файрвуда, и…

Элис остановилась.

Принюхалась.

Запах Пера изменился. Сам Перо – изменился. Они с Кукловодом сейчас будто связаны подобием той паутины, что Элис распустила по особняку.

Приходится сосредоточиться. Всё внимание направить на эту парочку.

На уровне ада у Пера подведены глаза, а по рукам рассыпана вязь цветной татуировки. Но они не интересны. Пока.

Открыть глаза.

На мониторах – бальная зала. Элис подходит и в несколько щелчков меняет на библиотеку, где Перо и Кукловод уже разламывают стол.

Что-то… задумали?

Если сосредоточиться на них, понимаешь, что они оба довольны и немного раздражены.

Старший Файрвуд сидит в кресле. Тоже доволен и немного раздражён.

Младший Файрвуд стоит в дверях, придерживая чашу. Наполовину доволен и раздражён.

Элис барабанит пальцами по краю пульта, пока в библиотеке трещит стол, пока в камин летят обломки.

Спустить ловушки? Плохая идея. Необезвреженных осталось очень мало, в последние дни Форс и Томпсон с Закери постарались. Остальные – оружие одноразовое, которое можно использовать только наверняка.

Начать с их окружения? Отвлечь, сбить с толку, ослабить и уже потом – нейтрализовать.

Возможно…

Теперь, когда потеряна концентрация, спина чувствует холодный воздух от окна, а Элис не любит холод. Тянет из тумбочки пыльную рубашку Фолла, натягивает, садится перед мониторами.

Приводит в готовность системы подъёма и ножные захваты.

Арсений, присев у камина, щёлкал зажигалкой. В камине, как разломанные кости, валялись куски древесины, раньше бывшие столом. На этом не было лака; но загораться старое дерево всё равно не спешило.

– Книжка нужна, – обернулся на Джима. – Найдёшь, которую не жалко?

– Любую, – отрезает Кукловод, кладя руку ему на плечо. А две минуты назад этой рукой он в лёгкую разломал стол.

Джим, яростный (так кажется, но холодный) выпрямленный, приносит книгу, Арсений в наглую касается его пальцев, забирая том; ладонь не болит. Так же глядя в глаза Файрвуда, разрывает книжку на листы. Ему плевать сейчас на всё. Если в ближайшие полчаса будет нечем рисовать, он начнёт делать это собственной кровью на полу как Чарли в первом акте. Он рисовал кровью со своих ладоней после испытаний.

Перо резко оборачивается. Эрика, ну конечно. Тёмные глазища, склонённая к плечу голова. Как у птицы.

– Знаю, – Арсений поворачивается к камину. По одному мнёт листы и швыряет их в обломки. Призрак не уходит, садится рядом. Когда огонёк зажигалки перекидывается на листы, она тянет руки в огонь.

– Я ей пообещала приглядывать. За тобой.

Он подавляет рефлекс отдёрнуться, как от обжигающего холода. Вместо этого отворачивается.

Кивает, напряжённо глядя в огонь. Впервые в жизни его вина во всей красе. Исами не только принесла себя в жертву, она ещё и напоминание об этой жертве оставила. Это… темно и больно. Похоже на прозрачное и горячее, из багровых ягод… варенье.

В тазах варила бабка

А я подошёл и сунул палец. В кипящее

Сколько мне? Три года?

Было больно. Предательски больно: такая красота и пахнет сладко, а поди ж ты: обожгло, да ещё как.

При мысли об Исами так же. Прозрачный сладкий багрянец. Кипящая. Внутри. Импульс ожога по нервам.

Предательство

– Через час должно пережечь, – он оборачивается к Кукловоду. – Я могу начать рисовать эскизы. Здесь есть ручка и… титульные листы книг. Они пустые.

Кукловод кивает, и – к Джиму:

– Файрвуд, у тебя был карандаш.

Получив куцую карандашную палочку (смотрят они с Джимом друг на друга… почти страстно), подтягивает к себе пару вырванных титульных листов, усаживается напротив Арсения.

– Не будем терять время.

Джек пытается увидеть, что внизу происходит. Это сложно, когда висишь на уровне второго яруса библиотеки, как сосиска на ниточке, ну и в целом с таким зрением.

Его подвернуло в зеркалку сразу от входа и без какой-либо активации испытания. Элис захапала в кандалы. Что это она, сразу стало ясно – динамик заработал. Маньячка приказала лечь и не дёргаться лишний раз.

Кверху ногами в первую очередь стал виден Джим. Ну ещё бы: испугался и злой как чёрт. Арсень притащил верёвку и предложил сделать вот что (гений, блин): обвязать верхнюю часть его, Файрвуда, и за верёвку притянуть к перилам на втором ярусе. Таким образом висеть придётся не вниз головой, а по горизонтали. Джим, конечно, согласился. Джек тоже согласился. Если маньячка решила поиграться, ему лучше протянуть подольше.