Портреты византийских интеллектуалов. Три очерка

Итак, если совершенство достигается через удаление души от тела, то кто из умных людей придет к выводу, что она смертна и погибает вместе с телом, тогда как она еще до их разделения отвлекается от него на саму себя, чтобы извлечь для себя большую пользу? И если она с телом сосуществует и без него подвергается тлению и разложению, то как, превосходя всякое тело, касается (сферы) бестелесных и испытывает наслаждение в созерцании их; а если кто-то отвлекает (ее) от этого, она печалится и страдает, словно разлученная с родными и близкими? Удовольствие, (получаемое) от соединения с непреходящими (вещами), и печаль от расставания с ними свидетельствует о ее родстве и сходстве с тем, что бессмертно. Если же (последнее) выше перемен, то и (душа) не подлежит уничтожению. Как она, будучи бестелесной и вследствие этого—неизменной (ибо изменчивость присуща телам), подвергалась бы тлению? Ведь оно вообще невозможно без перемен. Не может (душа) погибнуть и быть побежденной каким-либо противником, ибо нет ничего, что бы ей противостояло бы. Если же кто-то скажет, что душа может быть уничтожена вследствие собственной порчи, как железо от ржавчины, то это заключение опровергается тем, что негодяи живут не меньше, чем добродетельные люди, и что нельзя погибнуть от собственного зла, хотя от одного его, как кажется, можно было бы исчезнуть. А если разумно, что начало соответствует концу, то раз рождение вещества (произошло) только по желанию Бога, то и уничтожение может последовать только по желанию Бога. Но хотеть разрушить хорошо составленное не является (признаком) доброго, как сказал некий мудрец, рассуждающий о мироздании. Кроме того, не может быть, чтобы естественное и всеобщее желание было (в нас) напрасно вложено. И свидетельством этого является то, что никто и никогда не жаждал невозможного. (Разве) когда-либо кто-нибудь, находясь в здравом уме, желал (иметь) крылья или подняться выше облаков, или ступать по волнам, как по земле? Когда кто-нибудь рассказывает, что видел (это) во сне, мы смеемся. Ведь природа вложила (в нас) желание только возможного. Поэтому то, чего все хотят по природе, не может быть противным природе и напрасным. Но все сходятся в желании вечного бытия. Следовательно, необходимо, чтобы это было и чтобы душе, соединенной с вечностью, невозможно было бы ошибиться в мольбе.

Глава 16

Таким образом, разумным людям несвойственно опасение за душу, что она погибнет вместе с телом и нигде ее уже не будет. Она не только спасется, когда (тело) погибнет, но и сможет действовать в совершенстве не иначе, как освободившись от помех (со стороны) тела. Ибо мыслить, понимать, соединяться с божественными и бестелесными (существами) свойственно природе души, и то, что мы говорим, мыслим, является изо всего, (имеющегося) в нас, самым лучшим и наивысшим. Это совершенно чуждо совокупности тела и является делом одной лишь души, (подчиняющей) себе тело и делающей выводы об умозрительном. Если же она иногда и пользуется чувствами и получает от них некоторый материал для размышления, то это (бывает) в начале дела, когда она еще не обучена и начинает, как говорится, с малого, чтобы таким образом познать. Словно те, у кого не в порядке зрение, ощупывая, узнают предметы, так и душа, недавно через рождение получившая жизнь и имеющая око, покрытое в значительной степени мраком тела и как бы побежденное тяжелым сном, нуждается в чувствах, которые бы ее, словно спящего, разбудили. От них — первый толчок и пробуждение, а потом они не нужны ей для понимания и поиска истины и более того — порой она упрекает их в невежественности, когда они ее принуждают признать то, что их влечет. Это похоже на то, как начинающие учиться нуждаются в прописях, а позднее, выучившись, считают недостойным обратиться к ним. Когда душа находится в теле, она для познания использует чувства; освободившись же, она не испытывает необходимости прибегать к чувствам для (познания) мыслей, так как они по своей природе явны и озаряют собой око души; в их присутствии она и кормится, и наслаждается достойной себя пищей и удовольствием. Если же кто-либо захочет сравнить их с телесными удовольствиями, то назовет (последние) скорее призраками удовольствий, а не тем, чем они называются. И в действительности их нет — они лишь возникают постоянно. Воспринимать их—(лить воду) в продырявленный пифос тела, со всех сторон протекающий и не могущий (ее) удержать.

Глава. 17