Портреты византийских интеллектуалов. Три очерка

Видевшееся Алексею Макремволиту общество, более или менее разумно устроенное, это милосердное общество. Милосердие — это, пожалуй, главная для Макремволита тема, когда речь идет о перспективе больного социальными недугами византийского общества. Возможность ликвидации разящей нищеты писатель видит прежде всего в сострадательном отношении богачей к бедным людям. «Любите нас, как самих себя» — этот евангельский призыв является одной из основных тем «Разговора...» Алексея Макремволита. Сострадание к несчастьям бедняка он называет лекарством к спасению (Там же, 213.33). «Будьте благосклонны к нам в своем изобилии, как друзья и братья», «отдайте нам часть ваших излишков», «кормите нас и одевайте» — таковы просьбы бедняков, обращенные к милосердию тех, в чьих руках все богатства (Там же, 210.1; 208.13—14, 19—20). В ответ на милость богачей их оппоненты обещают им небесные и земные удачи — и благополучное прибытие в гавань спасения, и увеличение доходов (Там же, 211.19—20; 214.2). Бедняки «Разговора...» готовы к благодарности по отношению к тому, кто только посмотрит на них сострадательно: мы «сразу воздаем вам благодарность, благословения, похвалы, чтим вас и превозносим, уступаем вам место и обращаемся к вам, почти как к богам» (Там же, 214.3—5). Разумеется, в этой благодарности присутствует значительная доля униженности, но, вероятно, Макремволит считал более предпочтительными такие отношения, чем та стена черствости, высокомерия, презрительности и равнодушия, которая отделяла «верх» общества от его низов.

Алексей Макремволит был достаточно мудр, чтобы понимать, что богатым может быть только то общество, где большинство людей не испытывают нищеты. Высшим аккордом в теме милосердия, которую ведет Макремволит в своем «Разговоре...», можно счесть следующий великолепный образ: «Как никто не назовет цветок розой только по его обманчивому виду, нс слыша запаха, как никто не назовет вином то, что не пьянит, хлебом то, что не укрепляет сердце, огнем то, что не горит, водой то, что не дает прохлады и не утоляет жажды, так и богатством нельзя назвать то, что не кормит бедного» (Там же, 205.4—8). Макремволит считает: поскольку человеческое общество не может уже быть обществом равных, оно должно быть хотя бы милосердным.

Болезни общества

Византийцы палеологовской эпохи не были утопистами (176; 216). Они видели, что империя переживает критическое состояние в экономике, политике, культуре (339). Большинство из тех, кто задумывался о недугах общества, не осознавали в полной мере глубину пропасти, перед которой стояла Византия. Хор здравиц в адрес империи (223) заглушал голоса тех, кто предостерегал.

Алексея Макремволита, как и большинство его пишущих современников, особенно тревожило состояние бесконечной внутренней войны. Зло междоусобий, наносивших не только материальный, но и моральный ущерб жителям страны, было очевидно, пожалуй, для каждого. Алексей Макремволит писал по этому поводу: «Не были ли мы наголову уничтожены беспорядком и смутой, и взаимными истреблениями? Не были ли из-за этого наши деревни и города опустошены и покинуты их жителями?» (26, 37—38). Не выражая особых симпатий ни одной из борющихся политических сил[62], резко выступая против соотечественников, писатель определял подобное внутриполитическое состояние империи как polyarchon, anarchon.

Если попытаться выделить из критического описания Макремволитом современного ему общества какую-то позитивную программу, то ее можно выразить словами: «Я люблю мир и божье покровительство» (338, 196, прим. 58). Мир был так необходим стране в условиях разрухи и внешней опасности — это понимали многие.

Алексей Макремволит отражал общие настроения в стране, полагая, что симптомом неблагополучия в империи являлись и бесконечные религиозные распри. Как известно, в Константинополе за короткое время состоялось семь церковных соборов, где учение Григория Паламы то предавалось анафеме, то провозглашалось истинно православным, пока, наконец, не стало официальным учением. Борющиеся политические группировки выступали под религиозными лозунгами, сменяли и назначали патриархов. Народ видел в этом утрату благочестия в стране. Об этом писал и Алексей Макремволит: «...Не потеряли ли мы наши души прежде наших тел из-за клятвопреступлений и отлучений? Не были ли представлены ереси среди лучшей части из нас? Не говоря уже о том, что мы из-за безволия забросили Бога и часто надеялись на спасение от того, кто пожирает нас каждодневно, и на его отвратительного патрона» (26, 39—44). Вероятнее всего, Макремволит имел в виду главу турок хана Урхана[63]. Что же касается упоминаемых отлучений и клятвопреступлений, то речь, несомненно, идет о политике патриарха Иоанна Калеки (338, 192).