Порция красивого яда (ЛП)

То, как он говорит об этом, заставляет меня поверить ему, но если я чему-то и научилась за последнее время, так это тому, что ничему не надо верить и все подвергать сомнению. Я достаю свой телефон и отправляю сообщение в наш групповой чат.

Проверьте Финна. Судя по всему, у него «несколько судебных ордеров» на западном побережье. Может, это и ерунда, но проверить стоит.

Положив телефон, я поднимаю голову и вижу, что он наблюдает за мной. Это немного жутковато, но, опять же, он не самый нормальный из парней. Кэм думает, что ему просто скучно и у него нет друзей, и, возможно, он прав. А может быть, ему так скучно, что нужно чем-то себя развлечь.

Мой телефон звонит, и я ожидаю, что это будет ответ на отправленное мной сообщение, но его нет. Вместо этого сообщение от человека, которого я не хочу сейчас слышать. Это также исключает Финна, потому что он стоит прямо передо мной, положив телефон лицом вниз на барную стойку.

Сейчас 10 вечера. Ты знаешь, где твоя жена?

Я чувствую, как мой желудок скручивается, когда приходит фотография. На ней Лейкин стоит посреди кладбища, и она совершенно одна.

Черт возьми.

Глупо ли было оставлять какого-то пляжного бездельника ответственным за мой бар? Безусловно. Но если у Кэма с этим проблемы, ему следовало подумать об этом, прежде чем позволять Лейкин совершать такие безрассудные поступки. Я смотрю на приложение, которое показывает все наши местоположения, и вижу, что Кэм и Мали находятся через дорогу от того места, где она сейчас, но это, на мой взгляд, недостаточно близко.

Сердце замирает в горле, когда мой грузовик летит по дороге. Если меня сейчас увидит полицейский, меня в конце концов арестуют, потому что он обязательно остановит меня за то, что я выехал на встречную полосу, чтобы объехать человека, который едет на скорости ниже установленной. И мне все равно, сколько светофоров окажется за моей спиной — я не остановлюсь, пока не доберусь до Лейкин.

— Давай, давай, давай.

Шины моего грузовика отрываются от земли, когда я перелетаю через холм, и я почти теряю управление, когда он приземляется. Но это не замедляет меня. Я слышу звук заноса на асфальте, когда делаю поворот, и, наконец, в поле зрения появляется кладбище.

Я нажимаю на тормоза и бросаю машину на парковку, выпрыгивая из нее.

Она должна быть где-то здесь.

Из-за высоких каменных плит и мавзолея в центре мне трудно что-либо разглядеть. И больше всего я боюсь, что увижу ее телефон где-нибудь на земле, а Лейкина нигде не окажется.

Невозможно отследить ее местонахождение без телефона.

— Лейкин! — кричу я, но ничего не слышу в ответ. — Черт!

Паника охватывает меня, и я продолжаю оглядываться по сторонам, выкрикивая ее имя. Вот почему я не хочу, чтобы она ходила куда-то одна. Это небезопасно! И вообще, какого черта она делает на кладбище? Это просто напрашивается на то, чтобы случилось что-то ужасное.

— Лейкин! — снова кричу я, и, милостью Божьей, на этот раз получаю ответ.

— Эйч.

Повернувшись, я вижу, что она стоит там, совершенно невредимая. Облегчение захлестывает все мое тело, смывая бешеную тревогу. Несмотря на то, что я сейчас безумно зол, я не могу удержаться от того, чтобы не подойти к ней и не заключить ее в свои объятия.

Когда ее тело прижимается к моему, я чувствую, что мое кровяное давление падает ближе к нормальному уровню, но не настолько, чтобы игнорировать, какого черта она здесь делает.

— Что, черт возьми, с тобой не так? — с болью спрашиваю я. — Тебя могли убить!

Она хмурится, и я вижу, что она понимает, насколько это было глупо. — Я пыталась покончить с этим. Ты пытаешься взять на себя так много, и ты утверждаешь, что с тобой все в порядке, но я знаю, что это не так. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

Я беру ее лицо в свои руки и смотрю ей в глаза. — Лейкин, если с тобой что-то случится, я больше никогда не смогу быть в порядке.

У нее текут слезы, и я вижу, что она расстроена. Мы все расстроены. Это последнее, с чем мы хотели бы иметь дело. Но то, что она рискует своей жизнью, чтобы спасти мою, — это не выход.

И все же, как бы я ни был зол на нее сейчас, я не могу удержаться от того, чтобы не прижаться к ее губам. Она вздыхает, и ее руки ложатся на мои.

Неудивительно, что мы оба были на взводе. Когда в доме есть Кэм и Мали, секс практически невозможен. Мы по-прежнему используем любую возможность, но это уже не то. Я скучаю по тому времени, когда мы проводили весь день друг с другом. Когда мы перемещались по всему дому, не в силах удержать руки при себе.

— Ты доведешь меня до сердечного приступа, — говорю я ей, в моем тоне чуть меньше яда, чем она, наверное, заслуживает. — Никогда больше не делай ничего подобного. Хорошо? Это не стоит того, чтобы рисковать.

Она кивает, прижимаясь своим лбом к моему. — Хорошо, но ты тоже должен немного отдать. Ты не можешь взять все на себя в одиночку.

Я не могу удержаться от ухмылки. — Разве не это ты пыталась сделать сегодня вечером?

— Нет, — кивает она в сторону улицы. — За мной присматривали.