Порубежье (СИ)

У Ядвиги Йозифовны была потрясающая способность оставаться правой в любом споре, да и просто в утверждении. Вторая потрясающая способность была читать морали.

— Взрослый муж уже, Котик. А всё как молокосос, легче спросить, чем подумать. Но должна заметить, чутье часто тебе ум заменяет, и богиня удачи и фарта дорожку тебе указывает. Видать, отец твой, отдавая богам душу, для тебя просил благодати. А эта Тюхе, — старая женщина всегда говорила о божественных созданиях как о соседской козе, без раболепия, — скорей всех на ногу оказалась. Или и так возле отца твоего терлась.

— Ты, маменька, вижу, — Костя подчеркнул последнее слово, чтоб не сказали, что он опять не подумавши, — погостить приехала?

— Погостить, погостить. Да на зазнобу твою посмотреть.

Костя открыл и закрыл рот. Шпионы. Кругом одни шпионы.

— Ну, чего уставился-то? Да, знаю. Да, не возражаю, девушка хорошая, хоть и басурманка. К старшим почтение имеет. Это заведено у них. Боле мне понравилось, что в час черный не стала бегать и завывать, лицо себе царапая, а быстренько собрала всё до ниточки, что цело было, уложила в телегу, лошадь справила и правильно подумала за караваном идти. О братьях младших заботится. Что смотришь, как баран на новые ворота? Я намедни уж познакомилась с ней. Да, а до этого всё вызнала. Хорошая девочка. Я одобряю твой выбор, Котик. Женись.

Костя опять открыл и закрыл рот.

— И к тебе в дом пригласила, с братьями конечно. И Жданом. Для приличия, — последнее слово она сказала, как выплюнула, не любила Ядвига Йозифовна приличия. Очень не любила.

— М-м-м-да. Спасибо, мама, — только и смог сказать Костя.

— Да пожалуйста, сынок. Ты-то еще долго бы рассусоливать стал. Ходить кругами, выдумывать. А тем временем девку бы в Стольный град отправили. А так, пока над ней по закону и порядку никто не указ, мы и свадебку сладим.

— Ты, мама, хотела сказать, просватаем?

— Я, сына, что хотела, то и сказала. А у тебя, похоже, вообще с головой разлад. Кто тебе ее сейчас просватает? Раз над ней никого нет? Никто!

— А как?

— А так! Не перебивай. — Мать продолжила быстро сортировать зернышки, глядя на них то одним, то другим глазом. — Ты у отца ее накануне того кошмара был? Был! Табуны он тебе отдал? Отдал. Девка сама к тебе пришла? Сама. О чем вы там с Бакты говорили, кто знает? Никто не знает. Зато все знают, что вы без малого двадцать лет дружбу водите. Вот и думай.

— То есть, мама, я как бы приехал к Бакты его дочь сватать?

Мать кивнула.

— Он как бы согласился и приданое дал…

Мать еще кивнула и улыбнулась.

— И Айгуль, зная, что она невеста, потому и за караваном пошла, что я ей как бы жених?

— Ай да мальчик! Ай да молодец! Сам всё понял! — Ядвига аж в ладоши хлопнула. — Всё разжевали, в рот положили, а он даже проглотил! Сам!

— Подожди, мама, — не обращая внимания на сарказм, сказал Костя. — А она, Айгуль… Как?

— Да с радостью она, Костя, с радостью! Девочка умная, всё понимает получше тебя: она одна на этой стороне, да еще два меньших братика. Что там будет в граде Стольном, кому царь, к своей, кстати, выгоде, ее отдаст — неизвестно. А тебя она с малолетства знает, и, пока ехали, понравился ты ей. Вижу я, сын. Вижу, что не ради выгоды она за тебя идет, а по сердцу ты ей. Опять-таки человек ты честный, с ее отцом дружбу водил, братьев ее не бросишь. Сплошная благодать! Ну, посудачили мы с ней. И решили, что именно таким порядком она всем и скажет. А сегодня к тебе — к нам — со Жданом, воеводы стольником, как со свидетелем придет, и мы всё порядком засвидетельствуем, Айгуль твою окрестим да свадьбу обозначим… Да хоть на Купалу!

— Ох, матушка. Признаться, иного я и не ждал от тебя. А свадьбы на Купалу — это уже традиция делается местная. Каждый год всё боле и боле свадеб в этот день играют…

— Потому что девки всё распущеннее и распущеннее, — проворчала Ядвига Йозифовна.

А Костя улыбался во все тридцать два зуба.

****

Катерина подняла деревянный подойник.

— Беги уж, егоза, сама подою. Всё равно от тебя толку мало. Иди вон ковры свои плети, а то от воеводы уже приходил сегодня человек, про тебя спрашивал.

— Ох, верно, от воеводы. Он мне портрет царя-батюшки заказывал… Токмо рано еще… А кто приходил-то, матушка?

— А я знаю? Малец какой-то чернявый прибегал, отец сказал, что они на подворье у воеводы живут. Не думай, прибег раз, прибежит и еще раз…

Из-за сарая выглянула вихрастая голова Веся. Убедившись, что путь свободен, мальчишка заговорщически кивнул в сторону сарая, и тут же цепочкой вышли Тимур, Руслан и Даян.

— Так. Всем тихо, сейчас берем весла, а там нас на реке Первак со Вторушей ждут. Малой! Ты куда опять полез?!

— Да я посмотреть, взял дары дедушко али нет?

— Да лешаку не до даров сейчас, пошли за веслами, к реке тож выйдет. А вы, дети степей, на веслах сидеть умеете? — спросил старшой новых приятелей.

— Мы на веслах не умеем сидеть, ты на лошади, — пожал плечами рассудительный Тимур.

— Но всему можно научиться, — поддержал брата Руслан