Порученец царя. На стороне царя

Галдёж оборвался. Все застыли в оцепенении. Казалось, библейское землетрясение не произвело бы на всех большего впечатления. Думный дьяк у двери не посмел воспротивиться холодному жесту царя, точно с ватными ногами пронёс к трону подушечку из пурпурного бархата, обшитую золотыми кистями. На ней отблескивал золотом ключ, прицепленный к узорчатой цепочке. Царь Алексей поскорее, но сохраняя достоинство, сошёл с тронного возвышения, сам взял цепочку с ключом и повесил на шею только что избранному им в Думу новому думному дворянину. Повинуясь его нетерпеливому мановению пальцем, другой дьяк медленно приблизился, с каменным лицом удерживая золочёную шкатулку. Царь откинул крышку шкатулки, вынул из неё свою печать, показал всем, чтобы видел каждый. Затем вернул её на место и, вырвав шкатулку у дьяка, передал Ордин-Нащокину, после чего обхватил, поцеловал так неожиданно возвышенного любимца.

Внезапно сорванная Ильёй Милославским со своей седеющей головы боярская думская шапка отлетела, плюхнулась о пол, он в гневе подскочил к ней, топнул по ней раз, другой, плюнул на неё и, одним видом заставляя уступать дорогу, как медведь шатун, проторил путь напрямую к дверям. Шумно толкнул обе створки, раскидал стрельцов за ними, возмущённо затопал, удаляясь вон из царских палат. В карих глазах царя вспыхнула ярость. Он глянул как будто сразу на всех остальных, взором пригвоздил всех к своим местам, и никто не посмел повторить выходку его тестя. Однако мрачное настроение пропитало воздух, в нём витала напряжённость, почти все замкнулись в упрямом, свойственном именно московскому духу непоколебимом упорстве, в противодействии, не желая так просто смириться с новыми веяниями. Они не хотели больше решать никаких государственной важности вопросов, и царю пришлось распустить заседание. Большинство расходились, как едва сдерживающие хищный оскал шакалы, которые проиграли схватку льву и львёнку и только озлобились этим.

11. Цена власти

Переживая размолвку с ближними придворными, царь Алексей искал и нашёл достойный повод для примирения. Он повелел всем быть следующим вечером на потешном светском представлении, которое устраивали французские актёры из Иноземной слободы. До сумерек во дворе Кремля расставили полукругом лавки и скамьи, а перед ними французы и придворные слуги установили выпиленные и сбитые, разукрашенные щиты с изображениями средневекового французского замка и его внутреннего помещения. К назначенному часу из палат Теремного дворца явился празднично одетый царь с беременной женой, за ним в строгом порядке собрались, пришли сумрачные вельможи и родственники царской семьи. Три десятка стрельцов зажжёнными светильниками разгоняли сгущающуюся темноту, выстроились вокруг сидячих мест, все в красочных кафтанах с золотыми шнурками, без предписанного оружия, лишь с саблями на поясных ремнях.

Все наконец расселись на покрытые мягкими персидскими коврами скамьи и лавки. По знаку дворецкого Ртищева из-за щитов появился худой горнист, протрубил короткий призыв к вниманию и вышли актёры в одеждах знати двора французского короля Людовика Тринадцатого. Сняв шляпы с перьями, они с расшаркиваниями низко поклонились русскому государю и молодой красивой царице. Внешний их вид и необычная одежда понравились царю Алексею, и он добродушно хлопнул в ладоши, объявляя так открытие потешного зрелища. Дробно забарабанили два барабанщика, оба разом замерли с вскинутыми палочками, разошлись в стороны от сцены, и представление началось.

Слов актёры не произносили, однако их ужимки, выразительные движения и широкие жесты делали суть потехи удивительно понятной.

Худой и стареющий граф, владелец замка, прощался с женой, показывал ей, что уходит, и исчезал за щитами. Жена с плачем и ладонями на груди провожала его, а, вернувшись, повеселела, накрасилась перед зеркалом и взмахом платка у окна позвала молодого вертлявого любовника. Едва он появился, сразу упал на колени и стал изображать страдания лица и сердца перед жеманной ветреницей. Признания его были приняты благосклонно, и она без долгих уговоров оказалась в его объятиях, жеманно ответила на страстный поцелуй. Но граф всё это подслушал. Убедившись в неверности молодой жены, он в гневе выхватил из ножен шпагу, явился перед ними, чем перепугал обоих. В приступе ревности он убил любовника, затем изменницу жену. Но тут соглядатай кардинала Ришелье в одежде слуги, который следил за ним, махнул в окно красным платком, и в замок не медля заявился сам кардинал вместе с гвардейцами. С довольной ухмылкой кардинал видит, как несчастного графа схватили гвардейцы, связали руки и увели с собой. За окном замка под звуки барабана взмахнул топор, после чего на пол выкатилась восковая голова графа, прямо к ногам кардинала.