Поручик Империи

И вот, тяжело дыша, словно загнанная лошадь, из-за деревьев вышел прапорщик русской императорской армии самого взъерошенного вида. Фуражка задрана на затылок и сбита немного в бок. Взмокшие волосы топорщатся охреневшими сосульками. А мундир — отдельная песня. Он сидел на нем, словно испуганный лосось на заборе. В общем — натюрморт.

За ним, не в пример аккуратнее, двигалось четверо рядовых с явной жалостью посматривающих на своего командира. Ну а что им делать? Советы давать, влезая поперек батьки? Так глупо. Да и зачем? Видно же, что он хоть и в офицерском чине, но человек всецело гражданский, мало того, паркетный.

— Господин прапорщик, — громко спросил поручик, выходя из-за дерева. — Куда вы так спешите? Уж не к даме ли сердца? Но тогда я смущен. Где-же ваши цветы?

— О! Господи! — Выдохнул прапорщик и остановился, переводя дух, буквально привалившись к ближайшему дереву. — Слава Богу! А я уж грешным делом думал, что мы одни тут остались.

— О, не переживайте. После разгрома корпуса в округе масса наших. Одна беда — слоняются они бесцельно. Словно подражая броуновскому движению.

— Да, да, — охотно согласился прапорщик, продолжая попытки восстановить дыхание. — Вы правы. Совершенно бесцельно. Ах! Простите мою невежливость! Хоботов, Лев Евгеньевич.

— Здравия желаю, — вполне искренне улыбнувшись, козырнул Максим, едва сдержавшись от бурной реакции. Какой персонаж! — Увы, рекомендоваться в ответ не имею возможности. Контузия. Даже имя свое только с портсигара вычитал.

— Боже! — Ахнул прапорщик. — Что, совсем не помните?

— Ни своего имени, ни матери, ни отца. Ничего. Никаких сведений. Даже зацепиться не за что. Считайте, что я сегодня родился на свет.

— А ваши люди, они разве вам не подсказали?

— Я принял над ними командование. Вероятно, до контузии мы не встречались.

— Печально… очень печаль… — очень искренне произнес этот офицер. — Как же мне к вам обращаться?

— Максим… хм… пусть будет Федорович. Если бы не Божье провидение, то контузия могла закончиться и чем-то более страшным. Не самый дурной вариант вышел. Потом, надеюсь, разберусь, а пока пусть так.

— Максим Федорович, — соглашаясь, кивнул прапорщик и поинтересовался: — Вы говорили о цели. Куда вы идете?

— Немцев бить, — незамысловато пожал плечами поручик.

— Вы серьезно? — Удивился Хоботов.

— Конечно. Мы в тылу врага. Он не ожидает того, что мы станем с ним драться. Вот и удивим его от всей души. Помните, что сказывал про это Александр Васильевич Суворов?

— Про удивление врага? Удивишь — победишь!

— Так точно. Немного надежды на успех, но это все лучше, чем пытаться пробиваться через боевые порядки немцев. 1-ый корпус генерала Франсуа, не ландвер. Это серьезные кадровые части. Выучка на уровне, как и дисциплина. Там нам делать нечего. А вот тылы у них совершенно беззащитные. Полагаю, вы не откажитесь поучаствовать в этом небольшом променаде?

— Разумеется! — Живо откликнулся прапорщик, от чего Максим едва сдержался, чтобы не скривиться.

В принципе, человек этот Хоботов был хороший. Но в нем настолько сквозило махровой интеллигенцией, что поручик просто не понимал, что с ним делать. Каждый из рядовых, что Лев Евгеньевич вел за собой, был полезнее и нужнее его лично. Он был балласт. Проблемный балласт…

Восстановив ордер с передовым дозором и двумя фланговыми заставами, увеличившийся в размерах отряд продолжил движение в сторону позиций пулеметной роты. А Максим попытался узнать, что же это ему за кадр попался.

Особенно выспрашивать ничего и не требовалось. Прапорщик был явно большим любителем поболтать. И очень быстро выяснялось, что да, Лев Евгеньевич Хоботов был вполне себе обычным классическим паркетным интеллигентом. Закончил философский факультет Императорского Санкт-Петербургского университета. По идеологическим соображения отправился в армию вольноопределяющимся, ну а там, после полутора лет службы сдал экзамен на младший офицерский чин. Но уйти в запас не успел. Война началась. Так в армии и остался свежим, только что испеченным прапорщиком. Прямо с пылу с жару.

Служба никак на него не повлияла. Видя, какой субчик к ним пожаловал, офицеры не стали над ним измываться и посадили при штабе. Благо, что для грамотных людей бумажная работа всегда найдется. Вот и высидел Лева свой срок. А что там в поле с солдатами нужно делать — так и не узнал…

И смех, и слезы.

Одно радовало. Солдаты, что с ним шли, немного повеселели. Видимо, надежды на успех при таком предводители было у них немного. А Максим, хоть и контуженный, но уверенности внушал побольше.

— Ваше благородие, — тихо произнес младший унтер-офицер. — Мы подходим.

— За этим перелеском?

— Так точно. Полагаю, что там.

— Привал, — подняв руку, произнес Максим. — Федот Евграфович, — обратился он к унтеру. Прогуляйтесь. Посмотрите, что к чему. Только тихо. И как в прошлый раз кустами не шевелите. Поняли приказ?

— Так точно! Тишком разведать обстановку.

— Верно. Исполняйте.