Поручик Империи

Читая это письмо и думая, Максим как-то внезапно осознал странность. Ведь в начале войны гвардейскую кавалерию очень берегли и осторожничали. А тут она словно с цепи сорвалась. На острие атаки. Так хватало родичей уважаемых людей, способных, при необходимости надавить на довольно осторожного Жилинского и позволить Ренненкампфу развернуться «во всю Ивановскую».

— Уж не моя ли писанина их так всех возбудила? — Тихо буркнул себе под нос Максим.

Впрочем, среди всей этой феерии чувств и малозначительных деталей, была и важная вещь — Олег Константинович отмечал, что список боевого журнала отряда Максима уже добрался до Петрограда и вызвал настоящий фурор у журналистов.

И это было хорошей новостью. Слишком хорошей, чтобы быть правдой. Но все равно, улыбку и радостное настроение она вызывала. Для честолюбивого и весьма амбициозного мужчины не самых великих лет такая слава была безмерно приятна. Даже несмотря на изрядный цинизм, коим он наделен. Военным делом редко добровольно пытаются заниматься люди, не жаждущие, хотя бы и глубоко в душе, себе триумфа в самом лучшем древнеримском смысле этого слова. Так что письмо, конечно, немало укрепляло желание Максима остаться.

— Максим Федорович! Вот вы где! — Раздался совсем близко вполне приятный, но немало осточертевший за эти дни голос. Один из местных священников решился окормлять его душу со всей страстью. Ну или кто-то сверху решил, что данный деятель культа жаждет принести утешение беспокойному поручику. В любом случае, этот кадр ежедневно находил время для душеспасительных бесед. И Максиму приходилось демонстрировать благожелательность с интересом. И молитвы учить «заново» и вполне радостно. Чтобы чего дурного не подумали. Скрывая, разумеется, немалое раздражение. Так что один только этот поп мог легко перевесить все вместе взятые позитивные факторы. Этот удивительно елейный и вкрадчивый голос за столь непродолжительное время начал вызывать у поручика мурашки и чувство омерзения, заставляя склоняться к бегству…

Глава 3

2 октября 1914 года, Царское село

В Царском селе Максима не стали изолировать, положив в общую палату. Герой-героем, но тут он выходил из-под юрисдикции командующего фронта и прятать странного поручика от честных офицеров было больше некому.

Этого наш герой, конечно, не знал. Но догадывался, что где-то там, в кулуарах, вокруг его персоны страсти кипят нешуточные. Иначе объяснить визит генерала он не мог. С какой стати Павлу Карловичу отвлекаться от дел и навещать какого-то там поручика? Да не в полевом госпитале, а в глубоком тылу фронта.

Ренненкампфу было явно что-то нужно. Только вот что? Над этим вопросом Максим ломал голову уже не первый день. Поговорили они тогда долго, насыщенно и обстоятельно. Он словно бы и в самом деле интересовался его размышлениями. Но Максим в это не очень верил. Павел Карлович расспрашивал его по самым разным вопросам, касающимся обоих рейдов. А тут что? А почему? А зачем? А почему так, а не иначе? И так далее. Более того, время от времени задавал вопросы по вроде как отвлеченным задачам. Интересные вопросы. Максим задумывался, перебирая доступные технические средства, и старался придумать самый оптимальный вариант. Слушал критику генерала. И уже в новой итерации обосновывал свою позицию. В итоге они прервались лишь по настоянию главврача, у которого уже голова кругом шла. Шутка ли? Больше трех часов слушать профильный узкоспециализированный военный треп, в котором он ничего не понимал!

Генерал попрощался и уехал. А Максима с удивительной для этих лет поспешностью отправили глубже в тыл. Или это Жилинский расстарался, испугавшись самого факта этой беседы. Мало ли что там этот контуженный поручик сможет рассказать этому опасному и амбициозному командующему армии? Еще и подсидит, али того хуже, что сделает. Или сам Павел Карлович постарался улучшить положение Максима. Но, так или иначе, его отправили в лучший госпиталь Российской Империи — в Царское село.

И вот день за днем уже здесь он старался уклоняться от излишнего внимания публики. Несмотря на свое раздражение изоляцией, Максим оказался не готов болтать накоротке с другими офицерами. Тупо не о чем. Он же не местный. Да и ляпнуть что-то опасное можно по неосторожности. А тут еще курьер из Лейб-гвардии гусарского полка подлил масла в огонь. Ему же велели дождаться ответа. И за те сутки, что поручик писал письмо, весь госпиталь узнал всю историю похождения Максима Федоровича в подробностях. Эффект был колоссален! Народ и раньше проявлял интерес к немного странному поручику. А теперь так и вообще — постоянно пытался втянуть в свою компанию и, набившись в приятели, поболтать. И чем больше он сторонился, рефлексируя, тем сильнее возбуждал интерес.

Вот и сейчас, когда Максим проходил мимо небольшой офицерской посиделки, он вновь услышал приглашение присоединиться. Как на зло именно в этот момент у него сильно заболела нога и поручик согласился. Присел на диван и аккуратно поставил рядом костыли.