Поручик Империи

Корнет вспыхнул. Но не нашел что ответить. Попыхтел с минуту и воскликнул:

– Деремся!

Максим с довольным видом кивнул. Встал и неспешно снял с себя халат и нижнюю рубаху. А на вопросительный взгляд Дмитрия ответил:

– Одежда стесняет движения. Легких, просторных шелковых рубах у нас нет. Так что лучше драться с обнаженным торсом, чем в этом тряпье.

Малама несколько секунд осмыслял сказанное и последовал за поручиком. Это было уже вторым успехом Максима в поединке. Сначала он сломал стандартный сценарий, по которому хотел действовать улан и поставил его в неловкое положение. А теперь вогнал в еще большее смущение. Ведь на фоне хорошо развитого и прокачанного торса поручика корнет выглядел откровенно жалко. Секунданты тоже скисли, оценив перспективу такой дуэли. Да какой там дуэли? Простого избиения.

– Что здесь происходит?! – пронзительно воскликнула Татьяна, прибежавшая с главврачом и десятком прочих людей. В этом деле она даже опередила Гедройц, успевшую только рот открыть перед криком.

– Дружеский поединок, – невозмутимо ответил Максим с самым невинным выражением на лице. – Мы с Дмитрием Яковлевичем дискутировали о наследии Блаженного Августина. И, утомившись, решили немного размяться. Кровь разогнать. Он сказывал, что большой ценитель английского бокса. Вот меня любопытство и разобрало, а господин корнет согласился помочь.

– Святого Августина, значит? – холодно произнесла Татьяна, прищурившись.

– О да! Совершенно каверзная вещь. Не читайте до обеда его посланий.

– И Александра Дюма тоже не читать? – так же холодно поинтересовалась Татьяна.

– Разумеется, – кивнул Максим. – Но только до обеда.

– Это правда? – жестким, не терпящим возражения голосом поинтересовалась Вера Игнатьевна у Маламы.

– Да-а-а… – неуверенно ответил тот, будучи совершенно сконфуженным и смущенным.

– Как врач, я запрещаю вам такие упражнения, – сурово произнесла она.

– Вы хотите, чтобы мы упражнялись там, где вы не видите? – усмехнулся Максим. – Не любите контролировать ситуацию?

– Проклятье! – невольно сорвалось с ее губ.

– Вера Игнатьевна, – поинтересовался крепкий санитар в возрасте. – Нам отвести их на процедуры?

– Нет, – после недолгого раздумья. – Пусть упражняются.

– Что?! – воскликнула Татьяна. Но Вера Игнатьевна, казалось, ее даже не заметила.

Максим благодарно кивнул врачу и немного размявшись, предложил сконфуженному Маламе начать. Бить его сейчас и при дамах было бы глупо. Выставить слабаком и дураком? Может быть. Во всяком случае, поручик решил поиграть.

Встал в правильную стойку, насколько это позволяли раненая нога и руки, и пригласил корнета атаковать. У того ведь пострадавшей была только нога. Тоже левая. Но это давало некоторое формальное преимущество.

Дмитрий Яковлевич принял привычную для тех лет стойку по нормам классического английского бокса. Одна рука сильно вынесена вперед, вторая чуть-чуть. И обе развернуты тыльной стороной к противнику. Достаточно безопасно для рук… и для оппонента, так как максимум чем такая стойка может угрожать, в сочетании с аутентичной техникой, это разбитый нос или синяк под глазом.

Начали.

Малама атаковал. Неловко. Явно даже этой архаичной техникой пользоваться не умел. Максим легко и непринужденно парировал его удары. Тот психанул и постарался ударить с большим замахом. Точно нижнему чину намеревался челюсть выбить.

– Дмитрий Яковлевич, что вы так руками машете? Чай, не селянин, а тут не стенка на стенку.

Малама захлебнулся от эмоций. Его, гвардейского корнета, сравнили с простым крестьянином. Максим же продолжал:

– Если хотите бить сильно – бейте всем телом. Вот так. – Он сделал подшаг, скривившись от боли в раненой ноге, и от души влепил кулаком с разворота. Но не по противнику, а рядом. Тот выпучив глаза отскочил, ощутив силу, с которой его только что практически ударили.

– Но как? – не удержавшись, спросил он.

– Рыцари садились в высокие седла и упирали копья в крюк на латах для того, чтобы сосредоточить энергию разогнавшегося дестриэ на острие копья. Всесокрушающего копья я вам скажу. Тонна живого веса, да разогнанная до двадцати-тридцати верст в час, да на острие иголки – это ультиматум, которому не возразишь. А крылатые гусары? Они упирали свои пики в петлю, крепящуюся к седлу. Чем и передавали энергию разогнавшейся лошади в точку удара. Не поняли?

– Нет, – честно ответил Малама.

– Кулак – это наконечник копья. И бить им нужно всем телом. По-рыцарски. Надобно задействовать мышцы руки, спины и если получается, то и ноги. А если обстоятельства дозволяют, то еще и разгоняться, делая подшаг или два. Раз. И вы уже вместо жалкой оплеухи бьете наковальней.

– Вы так говорите, словно кулаком можете убить! – воскликнул корнет.

– Могу, – честно ответил Максим. – Как говорят японцы, самурай без меча подобен самураю с мечом, но только без меча.

– Чего?!