Поручик из Варшавы 2 (СИ)

Вокруг поля. Видимость неплохая. И на ближайшие пару километров, вокруг никого. Но противно грохочет. Будто бы гром вдалеке. Хотя нет. На гром похоже лишь отдаленно.

В любом случае — неприятно.

Я выругался. Судя по звуку, работало сразу несколько артиллерийских батарей. Две или более? Причём, судя по всему, калибром, миллиметров так в сто пятьдесят. Во всяком случае, тяжелые, «басовитые» звуки говорили не о «хлопушках» калибра в сто пять миллиметров, а о более серьёзных орудиях. Дивизион? Или сразу артиллерийский полк? А есть ли в германской армии сейчас пушечные артиллерийские полки? А хрен их знает? У немцев всегда всё шло не как у людей! Там, где в такой желанной, советской армии шел артиллерийский полк, у противника числился какой-нибудь батальон тяжелого вооружения, с численностью орудий большей, чем в советском артполку. С танками тоже самое. У немцев — батальон, а у нас целая бригада с такой же численностью машин!

Тьфу.

В очередной раз мысленно выругавшись, понимаю, что по плану, предложенному полковником, нам следует повернуть по извечно-мужскому маршруту. Налево, то есть. Вот только, по моим прикидкам, как раз в той стороне и работают германские стопятидесятимиллиметровые гаубицы! А с гаубицами, по-хорошему, должны быть и силы прикрытия. Рота, а то и батальон пехоты, со штатными противотанковыми средствами. И будет этих немцев, сотен пять. А у меня, с учетом танкистов, и сотни не наберётся!

Вот только решение принимать нужно как можно быстрее — если противник развернул артиллерию к северу от нас, то, получается, мы сейчас находимся за передовыми позициями противника. А это значит, что вот-вот по этой дороге пойдут колонны противника. Необязательно с войсками. Будут раненых вывозить, боеприпасы подвозить. Ну, и, конечно же, подкрепления.

Немецкие артиллеристы, судя по всему, старались работать из своих орудий на пределе возможностей, а это значит, что скоро, совсем скоро немецкие войска перейдут в наступление. Вот сколько они будут там работать по противнику? Десять минут? Пятнадцать? Полчаса?

Свой артиллерийский обстрел немцы начали уже минуты три назад.

Если удастся ударить в тыл немцам в момент их атаки, то можно спутать немецкому командиру все планы. Хуже всего, что пехота у меня передвигается на обычных грузовиках, а не на бронетранспортерах. Даже пары трофейных «Ганомагов» нет. А очень хотелось бы!

В очередной раз выругавшись, машу рукой, подзывая офицеров и командиров машин.

С офицерами, скажем прямо, у меня — «голяк». Я, майор Врубель, подпоручик-пехотинец (чего имени так и не узнал). А командиры машин — сержанты.

— Панове сержанты и офицеры. К северу, как вы слышите, противник развернул свою артиллерию. Мной принято решение, атаковать противника. Разнесём им пушки, после чего ударим во фланг или тыл наступающему противнику. Рации «на приём». Возможно, после атаки на артиллеристов, придётся спешно отходить.

Все офицеры и сержанты внимательно слушали, не перебивая меня.

— Сложнее всего придётся пехоте, командиром которой у нас является, подпоручик…

Поняв моё затруднение, молодой офицер представился дрожащим голосом:

— Подпоручик Хмель.

Я в очередной раз мысленно выругался — судя по голосу, подпоручик боится.

А как не бояться? Я тоже боюсь. Постоянно. И погибнуть не хочется. И людей под пули подставлять. Только я немного постарше, чем он. Ну, я настоящий. Да и я нынешний — на пару лет перерос подпоручика.

На вид, подпоручик — совсем молодой парень, почти мальчишка, которому едва двадцать лет стукнуло. По внешнему виду — совсем не Геракл, да и не старается им быть. Высок, худощав. Обычное, подростковое лицо, на котором едва-едва начала появляться растительность. Блондин. И глазки такие голубые-голубые, но бегают из стороны в сторону. Если протянет пару лет и заматереет, немного набрав вес — одним своим видом будет сводить с ума девчонок. А сейчас… Обычный, самый обычный парень. Который и очень сильно боится, плюсом ко всему. И, в бою не был. Ни разу. Даже в самом паршивеньком. Хотя, под авианалетом бывал — колонны третьей дивизии бомбили регулярно. Может этого и боится? Авиации противника? Как бы не напортачил со страху…

Вот только говорить ему об этом нельзя. А вот доверие высказать нужно.

— Так вот, сложнее всего придётся подпоручику Хмелю. Без его пехоты наши танки просто пожгут. Гранатами. Бутылками с бензином. Могут ещё что придумать. Поэтому, на подпоручика с его людьми возлагается серьёзная задача!

Выслушав мою короткую, всего на пару десятков слов речь, о том, что конкретно ему, подпоручику Хмелю, придётся стать тем самым фактором, который обеспечит нам победу в бою, парень приободрился. Было видно, что ему приятно осознавать тот факт, что ему доверяют. Опять же, глаза бегать перестали и в них стала появляться какая-то осмысленность.

А может не подведёт? Не должен!

***