Поручик из Варшавы 2 (СИ)

Знаете, чем хорош Вермахт образца сентября 1939-го года? Тем, что в нём ещё воюют дилетанты. Да-да. Дилетанты! Пусть с оружием, военным образованием и какой-никакой, подготовкой, но дилетанты, которым кровью погибших боевых товарищей ещё не вбили, что на войне все регламенты и наставления требуется соблюдать с точностью до каждой запятой. То есть — подготовить позиции, окопаться, выставить посты, замаскировать пулемётные позиции, поставить наблюдателей.

Так вот, почему я завел разговор о дилетантах? Так потому, что вражеские артиллеристы расположились прямо возле дороги. И заморачиваться с укрытиями не стали. Просто вытянули в линию гаубицы, выдерживая метров около двадцати между орудиями, развернули полевой командный пункт, и, всё.

Батареи было две. Одна, как я и предполагал — вооружена 150-мм тяжелыми полевыми, а вторая — лёгкими 105-мм полевыми гаубицами. Всего — восемь штук. Из средств тяги — старые-добрые лошадки.

Стало быть, воюем мы не против моторизованного противника.

Было у немцев и прикрытие, которое, впрочем, с занятием позиций тоже особо не заморачивалось. Просто отошли в сторонку, да разведя несколько костров, начали кашеварить, поставив оружие в пирамиды. А что? До поляков ещё километров пять. Ну попридержал германский командир роту пехоты, на всякий случай. Ну и что? Всем же известно, что эти поляки ничего не могут противопоставить доблестному германскому Вермахту?!

Нет, пехотинцы про свою охрану не забыли. Выставили аж двух караульных. Прямо на дороге. И эти самые караульные вместо того, чтобы строгим взором изучать округу на предмет поиска вероятного противника, просто смотрели на то, как их камрады готовились к приёму пищи и нежились на ещё теплом сентябрьском солнышке.

А офицеры, прилегшие на плащ-накидках чуть в стороне, устроившись с максимально возможным комфортом, почему-то совсем «забили» на своих подчинённых, оставив их на попечение унтер-офицеров и фельдфебелей.

О чём думал командир пехотной роты и его командиры взводов, я не знал. И не хотел знать. Я лишь благодарил Бога (если он есть) и всех святых (если они также всё-таки есть) за то, что противник так безалаберно относился к своим обязанностям.

И что самое характерное. Нас, выскочивших из-за густого кустарника примерно в полукилометре за артиллерийскими позициями, немцы, похоже, даже не заметили? Или заметили, но не обратили внимания, приняв за своих?

У них уже не спросишь!

Короткая команда, и, танки, развернувшись цепью, выдерживая дистанцию в полсотни метров между машинами, увеличивая скорость, мчались вперёд, поливая артиллерийские позиции противника малокалиберными, 37-мм осколочными снарядами и длинными пулемётными очередями.

Следом за танками, развернувшись в жидкую цепь, в атаку шёл наш пехотный взвод. Всего — пятьдесят четыре человека. В общую цепь даже встал майор Врубель. Не думаю, что толку от его пистолета будет много, но как дополнительное руководящее звено, как дополнительная пара командирских глаз, он в бою явно не лишний.

Следующие несколько минут (или полчаса, а может, и, час?) слились для меня в один единый калейдоскоп. Я наводил, стрелял из пушки по артиллеристам противника, стрелял из спаренного пулемёта по пехоте противника, и, вновь наводил и стрелял из пушки. Кажется, что-то кричал. В том числе и в рацию.

А потом… потом немцы побежали. Артиллеристы от того, что им не удалось оперативно развернуть свои многотонные орудия для отражения нашей атаки. А пехота, прикрывавшая батареи врага… Пехота бежала из-за того, что у них не было противотанкового вооружения. Противотанковые ружья они ещё не ввели в состав пехотных рот. Да и противотанковые пушки не положены обычной пехотной роте.

Без потерь, к сожалению, все равно не обошлось. Пятеро убитых и десяток раненых, четверо из которых — тяжелые.

Нет, немцев мы положили много. С полсотни будет точно. И пушек их лишили. Но потери…

А тут ещё во мне хомяк проснулся. Хотелось утащить всё и сразу. А нельзя. Нечем. Поэтому пушки выводили из строя, подрывая в стволах немецкие гранаты-колотушки.

Радовало, что подпоручик Хмель не подкачал. Он как в той советской песне — «Как только бой угас, звучит другой приказ!»[6]  … Озадачил всех своих подчинённых. Кто-то уже оказывал помощь раненым, кто-то собирал трофеи, а кто-то вёл наблюдение за окружением — мало ли, немцы опомнятся и вернутся?

Трофеев взяли немного. Немцы, хоть и бежали, но личного оружия не бросали. Поэтому собрать удалось лишь несколько десятков карабинов, один ручной пулемёт чехословацкого производства, да какое-то количество гранат. С собой пехотинцы хватали и ремни с подсумками и лопатками, а также вещевые рюкзаки немцев. Вот только потрошить противника у нас времени не было. Буквально через пятнадцать минут прибежал посыльный от наблюдателя, расположившегося в тылу, и, наблюдающим за той дорогой, по которой мы приехали.

— Немцы!

Короткая команда, и, два танка с отделением пехотинцев на броне, выдвигается назад. Задача проста — обстрелять противника, нанести максимальный урон, после чего спешно отходить назад.