Поручики по адмиралтейству

Теперь необходимо было найти судно, с помощью которого удастся соединиться с Бетой и командой «Океана», и с этим могли возникнуть проблемы. Были причины. К ночи Альфа добрался до германского города и под покровом темноты забрался на борт судна – забулдыги портовые рассказали, куда кто идёт, за деньгу малую. Да можно было и не платить: в порту было лишь одно судно на загрузке с японским флагом.

Вот в суете погрузки у причала Альфа и проник на борт, особого труда это не составило, дольше искал тихое и укромное место, чтобы зайцем плыть. Судно загружали зерном в мешках – похоже, моё предположение, что в Японии уже большие проблемы с питанием, имели под собой основания. Жаль, у японских моряков не уточнил, но тогда меня эта информация особо не интересовала, а сейчас пленных на борту «Океана» уже не было, всех высадили.

«Океан» тем временем крался к Порт-Артуру. Дымы встречались, хоть и меньше: теперь уж точно все знают, что тут русский крейсер работает. Но мы обходили их стороной. А на подходе к Порт-Артуру маячили два безбронных крейсера и нарезали круги две пары миноносцев. Я серьёзно прикинул: шансы разбить японцев, внезапно атаковав два их крейсера, есть, но ещё больше шансов потерять «Океан», который добьют миноносцы. Так что не стал рисковать, о чём потом сильно жалел.

Мы проскользнули по границам минных полей. Нас уже встречали канлодки: особый радиосигнал я отправил за двести миль до Порт-Артура (дальности хватало), и его приняли. На подходе ждали две шлюпки с проверяющими. «Океан» шёл первым, он встретил их и принял на борт досмотровые группы. Старшим там был незнакомый мне мичман.

На рейд мы зашли, когда светать начало. На фарватере больше часа провозились. Он, оказывается, был перегорожен минной банкой, снимали с помощью парового катера. Оба приза побыстрее отправили к причалам на разгрузку, там уже работали единственный флотский интендант и трое армейских, принимая и описывая добычу. Призы японским обстрелом изувечены были несильно, один портовый кран имелся, так что разгрузить их можно. Кстати, мои прежние призы уцелели, укрытые на дальней стороне рейда, где раньше были ремонтные мастерские.

Ну а потом капитан первого ранга Лебедев, бывший здесь старшим морским офицером, порадовался нашему прибытию и взял да и переподчинил нас себе, запретив покидать рейд: мол, ему и так людей не хватает. Да нам теперь и не выйти: повезло проскочить, теперь японцы точно уйти не дадут. Лебедева я знал, ранее он командовал канлодкой «Отважный», но получил следующий чин и теперь командует отрядом из трёх канлодок, став старшим офицером в Порт-Артуре.

Бета попытался было возразить, что следующей ночью уйдёт, но Лебедев наорал на него, он вообще какой-то нервный был. Пришлось стерпеть. С Лебедевым мы обошли призы, составили опись, и он подписал. Теперь по этим бумагам нам должны выдать призовые, но это уже в штабе флота, после бюрократии.

Также я был вызван в штаб обороны, где общался с Кондратенко. Лебедев тоже был, хотя непонятно зачем: его не вызывали. Между Кондратенко и Лебедевым, как я заметил, были явно прохладные отношения. Видать, что-то между ними произошло, и появился раскол между армией и флотом. Хотя бы тут, в осаде. А если вспомнить, как стоявшая тут ранее эскадра ушла, бросив армейцев, то становится понятным, что у последних были причины недолюбливать моряков. А может, и что другое ещё было, поди знай.

Хотя вот и объяснение. Оказывается, Лебедев отказался выходить против японских канонерских лодок: мол, их больше. Да и приведённые мной ранее призы так и не оборудовал для вывоза раненых, объяснив это тем, что покинуть рейд невозможно: японцы установили блокаду.

А генерала интересовали новости: они тут в информационном вакууме. Я сообщил всё, что знал, и передал свежие газеты, добытые на судах, взятых в качестве призов или отправленных на дно с контрабандой.

Ну а когда стемнело, я от имени Беты написал на имя Лебедева прошение снять меня с командования крейсером, а от имени Альфы – перевести из штурманов, после чего вызвал вахтенного офицера и приказал немедленно отправить письмо на борт «Отважного», где держал флаг Лебедев.

Лебедев отреагировал неприятно быстро: уже через час прибыл с мичманом, встречавшим меня у входа на фарватер с досмотровой группой, с приказом на руках назначить мичмана командиром. Так что мичман принял «Океан». А вот прошение Альфы Лебедев не удовлетворил, о чём сообщил Бете: в курсе, что штурман судна болеет, и серьёзно. Бету Лебедев переводил капитаном на один из призов: офицеров не хватало.

Когда Лебедев отбыл, как раз темнеть начало. Я спустил свои вещи в дежурную шлюпку и направился к берегу. На приказы Лебедева мне плевать, у меня свои планы. Попрощаться с командой «Океана» я успел, они, похоже, теперь до конца войны так тут и простоят. Отправив двух матросов, сидевших на вёслах, обратно к крейсеру, Бета убрал вещи в хранилище и побежал к берегу.