Порвали парус

– Может, – согласился я. – Но сейчас секретные службы, генерал, как это ни звучит патетически, выполняют задачи более важные, чем за всю историю!.. В общем, буду снабжать вас всеми данными, что не повредят нашей работе!.. А в знак прекращения нашей конфронтации могу сказать, что ваша Зара Айдаридзе, уверяя вас в вечной любви и угрожая самоубийством, ведет весьма активную жизнь сразу с тремя мужчинами, умело распределяя между ними время и получая от них небольшие вливания. Я имею в виду денежные.

Он дернулся.

– Вы говорите о…

– О ней, – подтвердил я, – о Заре, что живет по адресу Кокчетавская, семьсот восемь, квартира двести четыре, но чаще ночует у Абдульрашида Ульясова, это ее полупостоянный партнер. Вот имена и фамилии ее трех основных спонсоров. Там же суммы, сколько они ей платят. Наличные на одном листе, банковские переводы на другом.

Набычившись, он смотрел, как я медленно вытащил из кармана два листа бумаги. Поколебавшись, принял чисто механически и, не глядя на меня, сунул в карман.

– Если нужно, – добавил я, – мы в состоянии снабдить вас пикантными роликами. В одном из них она с одним из своих наиболее близких любовников говорит о вас. В целом лестно, хотя как посмотреть…

Он повернулся и двинулся обратно к автомобилю.

– Генерал, – сказал я вдогонку, – мы все всажены в тела животных, в которых придется жить до начала эры сингулярности, потому я прекрасно понимаю позывы наших инстинктов. Обещаю, не буду следить, если заведете еще любовниц… лишь бы наши позывы не вредили общему делу.

Он молча захлопнул за собой дверцу, автомобиль резко сорвался с места и понесся к выезду со двора.

Пока я был вроде бы отстранен или, точнее, сам отстранился от работы в ГРУ, все равно продолжал мониторить ситуацию с глобальными рисками по всему миру, снабжая ЦРУ и Пентагон сведениями насчет сборища террористов, будь это в Америке или где-то по планете. Международный жандарм должен успевать везде, и не важно, любят его так или нет, прежде всего работа по сохранению жизни на земле.

Конечно, общался и со своей командой, натаскивая всех искать следы террористов по всему миру. А сейчас, когда снова легализовался, в Центре приходится проводить больше времени, чем нужно, что малость раздражает человека такого продвинутого и современного, как вот я, что весь из себя на все мгновенно реагирующий и нарядный.

На самом деле мне абсолютно все равно, откуда мониторить ситуации, но для руководства как-то спокойнее, когда работник протирает штаны в офисе, а не пропадает в баре со шлюхами.

Потому на следующий день поехал с отчетом к Мещерскому, хотя мог бы послать по защищенным каналам. Однако он не слишком доверяет электронике, всюду гремят скандалы по поводу взломов, утери кодов доступа и особо хитрых троянов, перехватывающих любую засекреченную информацию.

Появился даже Кремнев, за ночь как-то погрузневший, красномордый и носорожистый, молча стиснул мне пальцы и сел в сторонке.

Бондаренко поглядывает с интересом, что-то знает или чует, но помалкивает, Мещерский тоже держится несколько сдержанно, выслушал отчет, задал пару незначащих вопросов, а потом вдруг поинтересовался:

– Владимир Алексеевич, к вам собирался генерал Гонта, ваш непосредственный куратор…

– Точно, – подтвердил я.

– Он… как?

– Приезжал, – подтвердил я. – Очень милый человек. Такой человечный, я бы сказал… Не совсем, как Владимир Ильич, но человечный, что теперь все реже, будто все готовятся к Великому Переходу, где у игольного ушка Сингулярности придется работать локтями.

Они переглянулись, Мещерский спросил напряженным голосом:

– Вы с ним в самом деле… общались?

– Еще как, – подтвердил я. – Но, к сожалению, недолго.

Кремнев ухмыльнулся.

– Но вы живы, даже без кровоподтеков. Застрелили сразу? Куда спрятали труп?

– Он человек очень занятой, – пояснил я, – мы утрясли некоторые моменты в рабочем порядке, после чего он тут же отбыл.

– Куда? – брякнул Кремнев.

– Взад, – ответил я.

Мещерский умолк, очень озадаченный, Бондаренко молчит с момента прихода, только более непосредственный Кремнев поинтересовался:

– А что так быстро?.. Даже не зашел?

– Работы у него много, – объяснил я.

Мещерский всматривается молча, Бондаренко вскрикнул:

– А покуражиться?.. Работа потерпит.

– Он неглупый человек, – сообщил я. – И достаточно честный. В меру, конечно. Поговорили, он сказал, что работы, знаете ли, много, у нас отметился, пойдет взад.

Бронник сказал осторожно:

– Да ее сейчас у всех…

Я пояснил:

– Мои доводы, к счастью, принял. А разве не это главное?

Мещерский продолжал рассматривать меня очень внимательно, наконец поинтересовался:

– Что это за доводы, даже спрашивать боюсь. Значит, точки соприкосновения все же отыскали?

– Да какие точки, – возразил я, – у нас полное взаимопонимание.

– Так уж и… полное? С генералом?