Читаем Поседевшая юность полностью

— Ловок, — усмехнулся Назаров. — Так вот, глядишь, и в дипломаты выйдет.

— Пока что рассуждает он разумно, — отозвался Виноградов.

— О том, какой я есть и чего стою в данный момент, вы, наверное, знаете лучше, чем я сам. Мне еще нет девятнадцати. Возглавить более чем тысячу человек комсомольцев полка… Я не ошибаюсь в цифре, товарищ гвардии подполковник?

— Думаю, не ошибаешься. Точно данных не помню, а вот что больше тысячи — уверен.

— Это же огромная честь для меня!

Очень искренне и взволнованно произнес Денис последнюю фразу.

— Вот этих слов я от тебя и ждал! — одобрительно воскликнул Назаров.

— А если я не справлюсь, подведу вас, товарищ гвардии майор?

— Ошибаешься, старший сержант. Наша с майором задача постоянно воспитывать, поправлять младших или малоопытных товарищей. Война действительно обнажает человека. Мы хорошо видим и твои достоинства и недостатки.

— А мне можно о них узнать? Эти вот… недостатки…

Серьезность, с какою Денис задал вопрос, вызвала улыбки на лицах офицеров.

— Ну, о достоинствах ты знаешь, о них тебе во время награждения сам командир полка доложил, — сказал Виноградов. — А недостатки — ложно понимаемое чувство товарищества, неуместная жалость. Почему, например, покрывали безобразия сержанта Глотова?

Наступила пауза.

— Ну, что краснеешь, как девица? — нарушил молчание подполковник. — Объясни.

— Если бы я подал рапорт, Глотову не избежать бы сурового наказания. Но его и так много раз били. Я решил доверить ему важное дело — добыть колючую проволоку. Он оправдал… И я поверил — человек выправился. Видели бы вы, товарищ гвардии майор, — обратился Денис к Назарову, — как Глотов радовался после того, как вы объявили благодарность всем нам, в том числе и ему? Нет, с Глотовым надо по-человечески… Надо доверять ему и требовать с него…

— Ну, вот видишь, Артем Николаевич! — Виноградов сделал жест в сторону Дениса. — А он еще упирается — не справлюсь… Прирожденный же политработник, воспитатель.

— Ну, так и говорить больше не о чем, — заключил Назаров. — Вот тебе документ на постой, отдохни, а завтра в это же время быть у меня.

3

На довольствие Денис был поставлен при штабе полка, жилье ему отводилось в расположении штаба. Ефрейтор Дергач поступил в его распоряжение в качестве ординарца.

Оформив себя и ефрейтора в отделе личного состава, Денис вышел из штаба и увидел поджидавшего его Макара. На выданный Назаровым «документ на постой» ефрейтор даже не взглянул. Оказывается, он уже отыскал пустующую хату, на которую никто раньше не позарился из-за выбитых окон и грязи. Макар заверил что в штабе полка у него есть приятели, и с их помощью хату он мигом оборудует.

— Ладно, — сказал Денис. — А я смотаюсь в наш дивизион, повидаюсь с ребятами.

Два дела беспокоили Чулкова. Подполковника Виноградова встревожило паническое настроение старшины Колесникова, недавно назначенного комсоргом дивизиона. Он заявил, что никогда из него не выйдет толкового комсомольского работника.

— Определите сами и доложите, — приказал замполит Чулкову.

…В дивизионе Чулкова встретили шумно. Ему жали руки, улыбались, расспрашивали сразу обо всем.

И вдруг Денис будто на стену налетел.

— На прежнюю должность, товарищ гвардии старший сержант? — уныло и все же с затаенной надеждой спросил Колесников. — Я тут, ей-богу, запыхался с этой работенкой. То «боевой листок», то папу убили — утешай, то корова подохла дома — сочиняй послание в колхоз или в райисполком, то членские взносы собирай, а деньги утеряны. Никто же им цены не знает.

Все это Колесников выпалил скороговоркой, с каким-то лихим сарказмом.

— И это все вам представляется пустячным занятием? — с недоумением спросил Чулков.

— То ли дело расчет. Все ясно, все четко, все, как по ниточке. За что меня отстранили? Сколько дней думаю, никак в толк не возьму.

— Вас не отстранили. Вам оказали честь.

Старшина взглянул на Чулкова с неподдельным изумлением, и у Дениса под ложечкой засосало от тоскливого чувства — кажется, обоснованной была тревога Виноградова.

— Да какая же это честь! — прорвало старшину. — А знаете ли вы, что значит поразить цель?

— А вы ее не видите, старшина. Стрельба идет и должна идти из-за укрытия.

— Правда, цели сразу не увидишь. Но что она поражена, узнаешь с телеграфной быстротой. А тут! Тьфу! Болтовня одна. Какому-то тыловому сукину сыну напишешь, а он тебя, гад, и ответом не удостоит. Что прикажешь с таким сделать?

— В райком, в обком написать. В газету. Мало ли имеется средств воспитания и воздействия?

— Может, конечно, и можно, но все это надо уметь.

— Нет, Колесников, надо хотеть. Не по обязанности, а по-человечески, по зову души. Вот ты мне скажи: велика у тебя семья?

Старшина пожал плечами.

— Три сестры и мать.

— А что с отцом?

— Погиб на фронте. — Колесников вздохнул. — У всех одна судьба.

— Нет, не у всех. Каждый человек — он сам по себе и все у него не так, как у всех. Нельзя людей под одну гребенку… Но я не об этом. Сестры старше или моложе тебя?

— Моложе, конечно.

— Учатся в школе?

— Да вы что, старший сержант! Все в колхозе. Обувки нет в школу-то.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Некоторые не попадут в ад
Некоторые не попадут в ад

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Большая книга», «Национальный бестселлер» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Чёрная обезьяна», сборников рассказов «Восьмёрка», «Грех», «Ботинки, полные горячей водкой» и «Семь жизней», сборников публицистики «К нам едет Пересвет», «Летучие бурлаки», «Не чужая смута», «Всё, что должно разрешиться. Письма с Донбасса», «Взвод».«И мысли не было сочинять эту книжку.Сорок раз себе пообещал: пусть всё отстоится, отлежится — что запомнится и не потеряется, то и будет самым главным.Сам себя обманул.Книжка сама рассказалась, едва перо обмакнул в чернильницу.Известны случаи, когда врачи, не теряя сознания, руководили сложными операциями, которые им делали. Или записывали свои ощущения в момент укуса ядовитого гада, получения травмы.Здесь, прости господи, жанр в чём-то схожий.…Куда делась из меня моя жизнь, моя вера, моя радость?У поэта ещё точнее: "Как страшно, ведь душа проходит, как молодость и как любовь"».Захар Прилепин

Захар Прилепин

Проза о войне
Просто любовь
Просто любовь

Когда Энн Джуэлл, учительница школы мисс Мартин для девочек, однажды летом в Уэльсе встретила Сиднема Батлера, управляющего герцога Бьюкасла, – это была встреча двух одиноких израненных душ. Энн – мать-одиночка, вынужденная жить в строгом обществе времен Регентства, и Сиднем – страшно искалеченный пытками, когда он шпионил для британцев против сил Бонапарта. Между ними зарождается дружба, а затем и что-то большее, но оба они не считают себя привлекательными друг для друга, поэтому в конце лета их пути расходятся. Только непредвиденный поворот судьбы снова примиряет их и ставит на путь взаимного исцеления и любви.

Аннетт Бродерик , Аннетт Бродрик , Ванда Львовна Василевская , Мэри Бэлоу , Таммара Веббер , Таммара Уэббер

Короткие любовные романы / Современные любовные романы / Проза о войне / Романы / Исторические любовные романы
Группа специального назначения
Группа специального назначения

Роман о военном времени, о сложных судьбах и опасной работе неизвестных героев, вошедших в ударный состав «спецназа Берии».Еще в застенках Лубянки майор Максим Шелестов знал, что справедливость восторжествует. Но такого поворота судьбы, какой случился с ним дальше, бывший разведчик не мог и предположить. Нарком Берия лично предложил ему возглавить спецподразделение особого назначения. Шелестов соглашается: служба Родине — его святой долг. Группа получает задание перейти границу в районе Западного Буга и проникнуть в расположение частей вермахта. Где-то там засел руководитель шпионской сети, действующей в приграничном районе. До места добрались благополучно. А вот дальше началось непредвиденное…Шел июнь 1941 года…

Александр Александрович Тамоников

Проза о войне / Книги о войне / Документальное