Поседевшая юность

«Заноза мужик», — без раздражения подумал Денис и поинтересовался: просил ли материалы лейтенант Коротеев?

— Этого я не знаю, — был ответ.

— Тоже по чину не положено?

— Так точно, не положено.

Сказано это было с той странной звенящей веселостью — веселостью на грани слез — какая свойственна истеричным людям.

Когда вернулись в деревню, Глотов сказал:

— Пойдемте обедать, товарищ командир взвода.

— Какой уж тут взвод, — усмехнулся Денис, — считайте — рота.

— Желаете, чтоб называли вас командиром роты? — Глотов бросил на Дениса острый горячечный взгляд. — Пожалуйста, хотя по штатному расписанию и не положено.

«Не в себе человек», — подумал Денис, но промолчал.

Он предполагал, что будет обедать со своим подразделением за одним столом, но Глотов позвал его в хату, где стоял на квартире. Он сказал, что раньше они жили вместе с Коротеевым и, если товарищу гвардии старшему сержанту угодно, он может занять койку покойного лейтенанта.

Окликнув подсменного бойца, который спешил на кухню, Глотов приказал:

— Скажи повару, чтобы нес ко мне обед на двоих — новый командир прибыл. Да пусть покажет товар лицом!

— Есть, чтоб показать товар лицом! — разулыбался солдат и побежал на кухню.

— Повар у нас хороший, — объяснил Глотов.

Занимал сержант одну из двух комнатенок в домике, покрытом камышом. Сразу пригласил Чулкова «откушать». Через минуту на столе появилось на тарелке нарезанное толстыми розовыми ломтями сало, пузатая бутылка с красочной иностранной этикеткой и две алюминиевые кружки.

— Давайте, командир, по единой перед обедом. Французский коньяк — не шутка, — сказал Глотов и с хваткостью, в которой ощущалась привычка, взял бутылку за горло. Дениса неприятно кольнуло то, что слово «командир» сержант произнес без официального прибавления «товарищ». Такая фамильярность свидетельствовала об одном: Глотов стремится войти с ним в приятельские отношения. Видимо, в таких отношениях он был с лейтенантом Коротеевым и считает, что если офицер не побрезговал дружбой с ним, то что говорить о каком-то старшем сержанте, да еще младшем по возрасту.

Закрыв ладонью кружку, Денис нарочито решительно сказал:

— Не пью. И вам в служебное время не советую.

Не выпуская из руки бутылки, Глотов пожевал губами, с вызывающим прищуром спросил:

— Приказываете или советуете?

— Пока советую.

— Тогда, товарищ командир ро…, то бишь взвода, с вашего разрешения, как говорили в старину, позволю себе пренебречь вашим советом.

Он налил полкружки коньяку, выпил залпом и бросил в рот пластинку сала.

«Язык у него какой-то фиглярский», — подумалось Денису. Он хотел сказать Глотову об этом, но воздержался. Не в языке дело. Он, наверное, должен бы не совет давать Глотову, а приказать не пить. Должен был или не должен? С первого знакомства завернуть гайки? Правильно ли это? В бою отношения командира с подчиненными однозначны — приказ. Вспомнилось, как ординарцу Раскудря-Кудрявому приказал отдать водку медикам… Но то в бою…

Размышления Дениса прервал грохот сапог в сенях, вслед за тем дверь отворилась, и на пороге возник Дергач. Ефрейтор сиял такой белозубой улыбкой, и столько в ней было искренней радости, что казалось сам он излучал свет. В руках Макар держал четыре котелка, над которыми поднимался пар.

Денис не ожидал такой приятной встречи. Он не видел повара с тех пор, как стал комсоргом — столовался при штабе…

— Денис! Товарищ Чулков! — громогласно заговорил Дергач, переступая порог. — Мне говорят старший сержант Чулков, а я думаю себе: какой Чулков? Которого я знаю — сержант, а этот старший… — Макар поставил котелки на стол, протянул руку. — Поздравляю с повышением

— Денис встал, пожал Дергачу руку.

— Рад, Макар, встретить тебя здесь. Вот помкомвзвода говорит — хороший повар у нас, а мне и невдомек, что это ты.

Дергач зарделся от похвалы, с благодарностью взглянул на Глотова.

— Стараемся. Товарищ гвардии сержант всегда были довольны.

Глотов взглядом указал на бутылку.

— Выпьешь, ефрейтор?

Макар вопросительно взглянул на Чулкова и, заметив, как построжало его лицо, мигом напустил на себя озабоченность.

— Не могу, товарищ гвардии сержант, некогда. Дел — вот так, — полоснул себя ребром ладони по горлу. Вытянулся. — Разрешите идти, товарищ гвардии старший сержант?

— Погоди, Макар. Ты где квартируешь?

— Да у Христи. Это тут, рядом, через три хаты.

— Хорошо, иди.

Покончив к вечеру со всеми текущими делами, Денис отправился к Дергачу. Встретила его хозяйка Христя, полная женщина лет тридцати пяти. Разбитным напевным голосом она приветствовала Дениса.

— Заходьте, товарищу охвицер, добро пожаловать до хаты, гостем будэтэ. — Когда вошел в горницу, всплеснула полными руками. — Ой, боже ж мий, який вы лыдащий! Сидайте, вечерять подам…

Из боковушки высунулся Макар, махнул рукою на хозяйку — что, мол, пристала к человеку, — смущенно крякнул, пропустил Дениса к себе.

— Ну, как ты, Макар? Как попал сюда? — поинтересовался Чулков, усаживаясь на табуретку.

— Кухню мою, понимаешь, бомбой разнесло. Ну, малость по ноге задело. Неделю в медсанчасти провалялся, потом направили сюда. Ничего, служить можно…