Поселок

– А в личном плане, товарищ лейтенант? Как Надя?

– От вас ничего не скроешь, товарищ майор!

– Ответ не правильный. От меня просто ничего нельзя скрывать, – ввернул он по-дружески

со смешком в голосе, – какие планы, Андрей?

Андрей, решив не оставаться в долгу, тоже по-дружески не промедлив, спросил:

– А у вас?

– У меня… Ну, женюсь, брат. Ты как, одобряешь?

109

– Конечно, Федор Пантелеевич! Я давно это знал. Екатерина Дмитриевна такая женщина!

На ней просто грех не жениться.

– Вот как! А я думал все дело в любви…

– А я это и имел в виду, товарищ майор. При наличии так сказать любви…

– А! Ну, тогда спасибо. Так что?..

– Ну…

– Колись, лейтенант. Не жеманничай, как девица.

В трубке прозвучал стеснительный смешок.

– Мы с Надей тоже. Решили. Она увольняется, Федор Пантелеевич.

– Я думаю это правильно, друг Андрей. Береги девочку. Она у тебя духовная. А таких

мало. Понял?

– Так точно, товарищ майор! – с шутливым притворством отчеканил Андрей.

– Ладно, лейтенант. Давай по делу. Что там?

– Приходил Оборотень. С Надиным лицом.

– Понял. Я это ожидал. Рассказывай.

– Всадил пару раз с глушителем в куклу под простыней. Надя смастерила, представляете?

С ней был припадок, когда поняла, чем бы это могло… Словом, еле успокоил.

– Ясно. Ты от моего имени передай ей огромное спасибо, Андрей. И вот что: никому ни

слова. Видели – забыли. Это опасно, сообразил?

– Я понял, товарищ майор. Сделаем, как сказали.

– А пока он там, будь внимателен и передай сменщику соответствующие указания. Если

появится Оборотень, немедленно сообщи мне и вызови подмогу. С ним вот как: в глаза не

смотреть, не думать о нем, найди в памяти соответствующего в твоей жизни человека, лучше

заранее, и представь себе, что это он. Это мне подсказал один психолог. Помогает. У меня все.

Федор невольно посмеивался, прокручивая в памяти разговор с Андреем, и прибавив кое-

что к сюжету для эффекта обострения сцены, и как могло быть лучше, если бы…

Потом позвонил Екатерине.

Глава 28

Неучтенное время

Мысль как обычно пришла самовольно.

Ссора выглядела мелочной, не стоящей внимания. Просто у Роберта вырвалось

некорректное слово, но Женечка восприняла его очень болезненно и поэтому, никому ничего

не сказав, ушла из дому, точнее, исчезла.

Мысли постоянно живут в сознании, они самовольно возникают в воображении Роберта и

строят свой воспоминательный сюжет. И все бы ничего – они заставляют на ходу оценивать

поступки. Неправильные тут же напрашивались на исправление, ставя себя в положение, то

своей, то противоположной стороны, но теперь, когда новый сюжет становился идеальным,

обнаружилась бессмысленность его построения. Роберт не хотел снова выслушивать упреки

тещи, молча одевался и шел на поиски супруги. Он не знал где ее искать, шел к остановке, как

шла бы она, Женечка, обиженная, садился на троллейбус, как и она, садилась бы вместе с

ним, переживая ложные чувства обиды, ехал бы в парк имени Горького, где они любили

бродить вечерами, и нашел бы ее там сидящей на скамеечке, на главной аллее одну, уже

счастливую, улыбающуюся навстречу ему. Тогда так и было. Мысли ушли взамен реальным

чувствам и неожиданной встречи, как будто давно не виделись. Она спросила, нет,

110

вскрикнула с удивлением «Роберт, как ты меня нашел?!», а он не сказал, что сам не знает как.

Просто, наверное, остановил пришедшие мысли и не допускал других, чтобы не сбиться с

пути.

Остановить мысли – тяжелая скоротечная затея не всем под силу, Роберту удавалась редко.

Он понимал – никто и никогда не узнает, по какой причине они появлялись. Разгадать эту

тайну все равно, что заглянуть в душу природе и спросить ее о том, чего ей самой неведомо.

Но мысли все же приходят, значит, есть причина вызывающая их. Иногда Роберт замечал, что

вслед за мыслями невольно он обнаруживает себя на том месте и в то время суток, когда

происходило то, о чем вспомнила память. Дольше всего это кино длится не только в

воображении, но и в сопровождении сценария наяву. Это намного интересней, ближе к

реальности. Женечка исчезла опять и все подробности на пути в кафе возле кинотеатра

«Россия» появлялись снова с болезненной яркостью, хотелось внимательней присмотреться

ко всему – к ступеням у входа, к бармену за стойкой, к присутствующим в полумраке зала…

Он прошел в служебное помещение, в конце его на двери прочел «Туалет», взялся за ручку

и спросил кого-то:

– Какой, мужской или женский? Черт!

– Общий, – услышал за спиной и обернулся.

Женщина в халате его внимательно рассматривала.

– Извините, моя жена ушла в туалет и не вернулась вот уже… может, что случилось?..

– Ну, так зайдите…

– А если там женщина?

Женщина расплылась в понимающей улыбке:

– Мне кажется, три дня назад мы с вами здесь уже встречались.

– Да. Извините. Понимаете, ее до сих пор не нашли.

– И вы решили, что она до сих пор здесь прячется от вас?

Роберт глупо усмехнулся и признательно согласился:

– Да, вы правы. Смешно. Извините.

Он подошел к двери ведущей во двор. Возле самого входа стоял «Москвич-комби»,

почему-то решил, что с тех пор ничего здесь не изменилось, повернул назад и под