Посещения запрещены

В последние дни я много плачу, и мой замещающий врач решила дать мне таблеточки, которые «подсушат мне слезы». В переводе на человеческий: меня страшно мотает, пару раз я врезалась головой в шкаф, пару раз чуть не упала на пол. Я не чувствую ничего, и это, конечно, главный плюс – не чувствовать боль, стыд, стеснение – все то, что щемит сердечко по причине и без. Это моя любимая побочка.

Весь день меня рубит в сон, но я так не хочу тратить на это время. Ничего толкового я не сделала, но героически выстояла этот день бодрой.

Пойду посижу в душе – стоять будет небезопасно.

Желаю всем в наступающем году заботиться о себе – этого не может быть достаточно. Разрешайте себе грусть и радость в «неуместные» моменты, лечите не только то, что видите, но и то, что чувствуете. Жить можно хорошо. Будьте смелы, чтобы жить так, как вам хочется.

И, конечно, желаю сил на все свершения, удачи в начинаниях, вдохновения в любимых делах. Всех обнимаю крепко.

Разрыдалась, вкололи транки. Не переживайте, это не из-за вас, все причины в моей голове

2 января 2021

Вечер, 1 января

Зашла в курилку, чтобы побыть одной, но там оказалась П.

Долго слушала ее рассказ про беременность, про конспирологические теории, про племянницу Цоя, про двойню, которую у нее хотят забрать на опыты. Она кстати работает телохранителем у женщин. Но я немного устала, если честно.

Ушла в палату, порисовала. Не понравилось. Чувствую, как изнутри, как позывы к рвоте, поднимается истерика. На смене чудесная бабушка с прокуренным голосом, она мне сразу сказала: «Никаких истерик». И такая сила в ее голосе, что я на мгновение даже поверила, что это возможно.

21.00, 1 января

Бабушка заходит, чтобы дать ночные таблетки. «Не слышишь, что ли», – говорит она. Я знаю, что это она ласково. Я поворачиваюсь, она видит лицо, искривленное от слез. Пытается узнать, почему я плачу, – а у меня нет ответа. Я прошу ее сделать укольчик.

9 утра, 2 января

Бабушка передает смену одной из моих любимых девушек. Я сижу на тумбочке и крашу брови в холле, поэтому слышу, как бабушка говорит обо мне: «Ну, вот она говорит, что чувствует, как это начинается, че уж тут поделать. Вколола ей, конечно».

Возвращаюсь в палату. За стеной – телевизор. Он работает всю ночь. Как и зеленый ночной свет. Видимо, П. так спокойнее. Я слышу ее храп и радуюсь тому, что она может спать.

Заметки о медсестрах [3]

Она похожа на бабушку, которой у меня не было. Грузная, с громким, прокуренным голосом. Очень добрая. Когда она мерила мне давление, спрашивала, неужели часики на моей руке это еще не могут. Сетовала на то, что приходится пользоваться старым аппаратом, когда давно есть автоматические, которые достаточно просто включить.

Выглядит как сухой пирожок с яйцом и луком, но на самом деле домашний пышный румяный пирожок с мясом.

#запискиюногопациента

3 января 2021

Заметки о медсестрах [4]

Маленькая, юркая медсестра; я долгое время принимала ее за студентку – пока не увидела эти потрясающие морщинки, которые бывают у людей, которые часто улыбаются – у губ и на глазах. Мне она казалась очень серьезной и правильной. Как-то она пришла проверять холодильник (это обычный вечерний обход) и, в отличие от большинства медсестер, она досконально просмотрела все сроки годности. Я предложила ей попробовать вяленое манго, она отказалась, но взяла у меня коробку, чтобы посмотреть сроки хранения. Я подумала, что она не слишком гибкая, но дело было просто во времени.

Не знаю, что именно нас сблизило – капельницы или мои истерики по вечерам. Она стала звать меня Лерочкой, в холодильник заглядывать со словами: «Ну, у вас тут все нормально, да?», – расспрашивала меня про биозавивку.

С ней на смене всегда комфортно, она доверяет и адекватно воспринимает, если ты вдруг выходишь из блока. У нее как будто нет страха, она всегда спокойна. Ей я смогла рассказать, какие мысли у меня возникают, когда случается истерика.

Выглядит как постный пирожок, но на самом деле яблочный пирожок.

О.

Медсестра провела ее в мою палату, где я еще не успела насладиться одиночеством, и начала обычную процедуру – раскладывать вещи вместе с ней. У О. очень тихий тонкий голос и всегда как будто на надрыве, словно она вот-вот заплачет. Медсестра (та самая, которая яблочный пирожок) сказала ей: «Соседка у вас замечательная, все вам расскажет, не стесняйтесь задавать вопросы».

Когда мы остались вдвоем, О. сразу спросила, какой у меня диагноз. Назвала свой. Спросила про возраст. Сказала (как и каждый пациент здесь), что я молодо выгляжу для своих лет, и это был первый момент, когда на ее лице заиграла эмоция – удивление. Она, конечно, оказалась младше меня. Спросила, кем я работаю. В такие моменты я отвечаю одинаково – художественный и технический редактор, корректор. Она тут же ответила, что у нее триггер на художников и может впасть в истерику и бросить рисование, если кто-то рядом будет делать это лучше.