Пощечина

Ричи что-то едва слышно пробормотал в ответ, но она разобрала несколько слов: его к обеду ждет мама.

Рози выпрямилась и глянула на Хьюго:

— Хочешь сисю, дорогой?

С этими словами она повернулась и вышла из сарая, уводя за собой сына. Она была уверена, что Гэри смотрит ей вслед.

Гэри добился своего. Разумеется, они поругались. Ему нужно было поспорить, покричать, побраниться, унизить ее, поскандалить. Найти повод, чтобы отправиться в паб, проторчать там до закрытия, может быть, пошататься по ночным клубам и на карачках под утро приползти домой в невменяемом состоянии. Вот чего он хотел, всегда.

Поначалу она не поддавалась на провокации. Очевидно, ты раздражена из-за того, что я показал Ричи журналы? Нет, ничуть. Тогда он стал жаловаться, что она недосолила пеперонату [92], глумливо ухмылялся, когда Хьюго после обеда сосал ее грудь. Ходил взад-вперед по коридору, чертыхался и сквернословил, потому что не мог найти номер «Гуд уик-энд» [93]с фотографией Грейс Келли на обложке. Ты выбросила, его, да? Нет, Гэри, я ничего не выбрасывала. Ты всегда выбрасываешь мои вещи. Я его не выбрасывала. Тогда где он? Не знаю, Гэри. А какого рожна ты знаешь, что ты вообще знаешь, дура набитая?

Она попыталась прикорнуть, но он на всю громкость включил музыку — альбом «Marquee Moon» группы «Телевижн», — лишенную и приятной легкости, и мелодичности, так что она вообще не смогла заснуть. Сразу после обеда он начал напиваться, к четырем часам выдул всю упаковку из шести бутылок пива, а потом, видя, что она не решается дать ему двадцать долларов на новую упаковку, стал орать на нее: «Я зарабатываю эти деньги, это мои деньги, дерьмо поганое. Дай мне мои чертовы деньги». Пока он ходил в паб, она быстро позвонила Айше, но услышала автоответчик. Она попыталась дозвониться до Шамиры, но трубку так никто и не снял. Тогда она решила сходить к Симоне, жившей всего в нескольких кварталах от них. Хьюго там поиграл бы с Джошуа. Едва они собрались выйти, из паба вернулся Гэри:

— Куда это вы?

— Да вот хочу с Хьюго сходить к Симоне.

— Хьюго не нравится Джошуа.

— Нравится.

— Нет, не нравится. Джошуа его щиплет. Верно, Хьюго?

— Джошуа ведь не щиплет тебя, да, дорогой?

— Щиплет.

— А ты скажи Джошуа, что никто не смеет прикасаться к тебе без твоего разрешения.

— Черт возьми, Рози, ты что вообще гонишь?

— Пойдем, детка. Надевай курточку.

— Да, Хьюго, иди. И если Джошуа обидит тебя, скажи, что твоя мама подаст на него в суд. Скажи ему, что твоя мама всегда так делает.

Это ее сломало.

Вывело из себя.

И она бросилась на него.

Позже, когда все было кончено и он выскочил из дома, направляясь в паб, а она, обессиленная, дрожащая, раздавленная, лежала на кровати, ее поразило то, что они напрочь забыли о существовании Хьюго. Они ругались так же ожесточенно, как в ту пору, когда они еще не были родителями. Ее ужаснула реакция Хьюго на скандал. Он не заплакал, не выразил страха, не закатил истерику, требуя к себе внимания, а просто удалился в гостиную, включил телевизор, сел перед самым экраном, поставил звук на всю громкость. Только когда они ругались, он не стремился быть центром вселенной, их вселенной. Во время их ссор он никогда не напоминал о себе. Как это отразится на нем? Будет он уклоняться от конфликтов? Пойдет по ее стопам? Или вырастет таким, как Гэри? Склочником, скандалистом, которому лишь бы поругаться? Но об этом она задумалась позже, когда, дрожа, лежала на кровати, а Хьюго, лежа рядом, сосал ее грудь, и это успокаивало их обоих. Обо всем этом она задумалась позже. А сначала был скандал.