Посидим, помолчим

–Абсолютно все книги несут в себе, хотя бы малейший, но смысл. А иначе и быть не может! Если бы современные книги не несли в себе каких-либо вековых, давно сложившихся ценностей, люди бы не читали их, как остервенелые. – Милена молча пилила его мрачным взглядом. По-моему, она была напряжена и весь этот спор её уже раздражал. Я попытался прервать Александра, но тот затараторил с прежней силой. – Погоди! Просто я хочу сказать, что все проблемы и поучения классической литературы существовали всю жизнь. Они вечны! Сейчас современные писатели говорят о том же самом, только под другим углом и в иной форме. Вот и всё! Ну, и добавляют всякую эпическую и фантастическую мишуру, и то не всегда.

–Всё это субъективно. Ты всё сказал?

–Да, я всё сказал. – холодно ответил Александр, и они оба отвернулись друг от друга.

А. VS М.

2 : 2

Я не мог согласиться ни с Миленой, ни с Александром, потому что вообще читал редко, а если и читал, то зарубежную классику, либо фэнтези. К русской классике я не притрагивался с восьмого класса, а на самих уроках литературы рисовал глаза на полях. Возразить было нечем.

Я встретился взглядом с Зоей, которая так же, как и я, чувствовала себя лишней в этой ссоре, и тяжело вздохнул.

–Что рисуешь? – спросила она.

–Да так. Что первое в голову придёт. Уже неделю ничего не могу нарисовать нормально. Рука как будто резко стала корявой.

–Может настрой не тот? Или вдохновения нет?

–Мне вроде бы хочется, но не знаю что. – сказал я, бросив карандаш.

–А может кого? – риторически вставила Милена. – Нарисуй нас всех.

–Я…не рисую в реализме. А если и пытаюсь, то выходит это, мягко говоря, не очень. Пропорции не соблюдаю и тэдэ и тэпэ не соблюдаю. Это ж анатомия.

–Так не рисуй в реализме. Можно полистать скетчбук? – спросила Зоя, с надеждой посмотрев на меня. Обычно я никому не даю свои скетчбуки, потому что сразу начинаю ощущать себя некомфортно. Знаете, прилив стыда и неловкости, и вся остальная фигня. Хотя стыдиться вроде бы нечего. Обнажёнку я не рисовал, хотя всегда восхищался художниками и скульпторами, которые не стеснялись этого делать.

–Да, конечно. – протянул я, долго подумав.

–О, я тож хочу посмотреть. – заявил Александр и придвинулся ближе к Зое. Милена молча сделала тоже самое, и они втроём начали глядеть на мои «творения».

–Чёрт… – протянул Александр.

–Что??? Что-то не так? Что там?

–Вань, да тебе можно комиксы писать! Это просто ахерительно!

–Ага! – согласилась восторженно Зоя. – У тебя такой стиль необычный.

–У меня есть стиль? – я не верил своим ушам.

–Ну да, всё такое странное и необычное.

–Чувак, ты можешь создавать целые миры! Или там, персонажей. Это же очень круто! – восхитился Александр. – Вот этот пацан круто нарисован. Кто это? – я взглянул на страницу, куда он показывал, и пожал плечами.

–Не знаю. Рандом просто.

–Ты всё это из головы берёшь? – спросила Милена.

–Да, вроде бы. Хотя…знаете, мне кажется, все наши идеи – это сборная корзина с ягодами, потому что наш мозг, когда видит или слышит то, что нам нравится, он как бы автоматически запоминает это и откладывает в «копилку вдохновений», из которой потом вытекает нечто единое.

–То есть, ты хочешь сказать, что можешь вдохновиться каким-нибудь персонажем из фильма или книги, невольно запомнить его, а потом случайно нарисовать нечто подобное?

–Что-то около того. Да. По сути, все наши идеи не новы. Они просто каждый раз преобразовываются, меняя свою форму.

–Прикольно. – улыбался Александр.

–А то. – сказал я и лёг на спину, закрыв глаза рукой.

Камень спал с моей души, и я почувствовал облегчение. Мне было важно их мнение о моём творчестве. Я удивился, когда Зоя сказала, что у меня необычный стиль. Весь путь, что я рисовал, я думал, что у меня нет той «изюминки», как у других художников, поэтому всячески старался её найти, пробуя разные методы рисования: пастель, гуашь, акрил, даже масло пробовал. Но по итогу я просто забывал про это, всё бросал и просто брал карандаш. Рисовал так, как мог. И именно так я, по всей видимости, и нашёл свой стиль.

–Я, конечно, указала в своём резюме, что люблю детей, но не настолько! – раздался откуда-то голос Анастасии. Я открыл и увидел бедного, с красными щеками, вымотанного аниматора.

–Мне так тебя жаль. – с горечью сказал я.

–О, а мне то как себя жалко!

–Жалко у пчёлки! Как всё прошло? – спросил Александр.

–Не хочу даже вспоминать, но скажу одно: если вы хоть когда-нибудь захотите помогать рисовать детям или работать с детьми…выбрасывайте к чертям эту затею, ясно? Боже, как я устала. Вода есть? – Анастасия легла в траву в наш маленький круг, раскинув ноги и руки.

–У меня немного воды осталось. – сказала Зоя, достала бутылку и поставила рядом с ней.

–Долго тебе ещё работать? – спросила Милена.

–Всё лето.

Александр с иронией присвистнул и посочувствовал ей.

–Александр, из твоих уст сочувствие звучит, как злорадство. – заметил я.

–Ну, уж какой есть, такого и любите.