Поскольку я живу (СИ)

- И мы будем жить здесь? – спросил он, резко отстранившись и цепко впившись в ее глаза. Сейчас его лицо было даже чуть выше ее. Непривычно. И близко.

Полина обернулась к Стасу с явной просьбой во взгляде. Тот выдохнул. Подбросил Лёньку в воздух и с улыбкой заговорил:

- Нет, Штофель. Просто мама – девочка. Девочкам надо помогать. Как бы она чемодан сюда везла сама, а? Сейчас она пойдет домой, а мы к себе поедем? Ты же скучал по дому?

- Не очень, вообще-то, - буркнул Лёнька.

- А что делать? – пожал плечами Стас. – Саш, чемодан достал?

Саша засуетился, подкатывая к ним багаж, пока Поля делала удивительное открытие, в очередной раз переворачивающее весь ее и без того хрупкий, истончившийся мир: она тоже не особенно скучала по дому, пока рядом все время крутился сын. И оказаться в пустоте квартире без такого уже привычного щебета ей совсем не хочется. Но решительно тряхнув головой, прогоняя эти странные и несвоевременные мысли, которые обязательно воскресит в себе, когда останется одна, она посмотрела на мальчика.

- Ты, когда приедешь, позвонишь мне и все расскажешь.

- Почему ты не можешь поехать с нами?

- Лёня, я же объяснял, - вклинился Стас, пытаясь сохранить в голосе легкость, но Полина видела, что та дается ему непросто. – Мама здесь работает. Феей из пианино. Она не может все бросить и отправиться с нами. Феи… они… - подбирая слова, он посмотрел на бывшую жену, нахмурился всего на одно мгновение и продолжил: - они же не выбирают, кем им быть, они сразу такие.

Лёнькина нижняя губа неожиданно задрожала. Как тогда, на пляже в Затоке, когда он кричал, что ему не больно и что он не нарочно упал – лишь бы не разочаровать ее. Лишь бы она не прервала прогулку, сократив хоть немного время пребывания вместе. Такой маленький, а уже просчитывал наперед.

Полина растерянно смотрела на сына, не зная, как поступить. Но разве могло быть иначе, когда ее стало так много в жизни Лёньки? И Стас настаивал. Кому от этого теперь лучше?

- Мне нужно идти, - быстро проговорила она и порывисто отступила на шаг.

- Мама! – выкрикнул мальчик, всем телом рванувшись за ней. Только Стас его удержал.

- Сейчас ты поцелуешь ее на прощание, а потом поговорите в скайпе, - нарочито спокойным голосом заговорил он, а сам в это время буравил Полину тяжелым больным взглядом.

Полина ответила ему не менее хмурым выражением лица, быстро поцеловала сына и потянулась за чемоданом.

- Я буду ждать, - подхватывая спокойный тон Стаса, сказала она.

- Мам! – снова выкрикнул Лёнька, но Штофель слегка встряхнул его.

- Мама обязательно приедет к тебе в гости, - безапелляционным тоном сообщил сыну он.

Полина дернулась. В гости…к собственному ребенку… Дикость!

Не может быть, чтобы он это сказал. Но что еще он мог сказать, Господи?

А что ей сказать? Подтверждать?

- Обязательно приеду. Постараюсь очень скоро! – вмиг пересохшими губами произнесла Поля. И теперь зазвенел уже ее голос.

- Так, все, расходимся, - проскрежетал Стас, отчаянно сжимая тельце мальчика в руках. – Маме пора, нам далеко ехать. Пошли.

Он рванул к машине, и за его суетой и порывистыми движениями Полина рассмотрела растерянность, которую он никогда не демонстрировал ей с тех пор, как она сообщила ему о разводе. Тогда это длилось лишь мгновение. Потом, придя в себя, он действовал напористо, объявляя свои условия, капля за каплей уничтожавшие ее надежды расстаться по-хорошему. Он не отдаст ей Лёню. Он не станет отпускать его к ней в гости. Он не позволит им видеться. Ни раз в неделю, ни раз в месяц, ни раз в год. Даже под его контролем. Никогда.

Получи: машину, квартиру, деньги на карточный счет. Получи что угодно. Сына – нет.

Он не ожидал, что она так сможет, а она смогла.

И отрезала от себя окончательно то, что не успело врасти. Не ее вина, что потом он изменил решение, когда Лёнька начал спрашивать. Но ее вина – что она с ними со всеми это сделала.

Стас был отходчив. Остыл. Лёнькино благополучие для него важнее собственных обид. И, как оказалось, По?лино тоже.

Штофель поставил ребенка на землю, открыл дверцу машины и обронил:

- Садись, поехали.

Лёнька только взвыл еще громче.

Стас затравленно глянул на Полю:

- Иди уже!

Она кивнула и медленно пошла к подъезду, оглядываясь на каждом шагу. Лёнькин крик отдавался в голове, и ей самой хотелось кричать, он она лишь сильнее закусывала губы.

А то, что случилось потом, Поля и сама не успела осознать. Только одновременно со Стасовым криком: «Лёня!», - ей в ноги толкнулся разгоряченный комок, означавший целую жизнь, – всем своим небольшим весом. Маленькие руки обхватили колени, вцепились накрепко, а зареванное личико было поднято вверх.

- Я хочу с тобой! – захлебывался плачем Лёнька. – Мама! Я хочу с тобой!

Ноги у нее подкосились, и она опустилась рядом с ним, прижимая к себе худенькое тельце. Чувствовала слезы, катившиеся по щекам, и ком, не дающий вздохнуть. Из последних сил она подняла голову, сжимая Леньку еще крепче, и посмотрела на Стаса.