Поскольку я живу (СИ)

Ванька повернул к ней голову, и в глазах его, сейчас немного ошарашенных, вспыхнули золотые смешинки, которые всегда, с первого дня заставляли ее ненадолго задерживать дыхание.

«Сначала тебя от мужиков пасешь, потом от счастливых обладателей Ёлки[3]?» - изогнув бровь, поинтересовался он.

Полька повторила его жест и фыркнула:

«И только попробуй сказать, что у тебя есть варианты!»

«Даже пытаться не буду. Не отвлекайся. Башню видишь?»

«Неа, где?»

«Не там смотришь. Левее. Давай туда? В замес не лезь, ок?»

«Обещаю вести себя хорошо», - усмехнулась Полька, устраиваясь в подходящих кустах «левее», как Ванька велел, и сводясь на замеченный трассер вероятной арты, в то время как его Т-55А рванул в сторону, где шло бодрое танковое рубилово. Мирош не мог не петушиться. Его всегда тянуло потанковать, собрать наградки, прокачаться. Вроде, и не школота, а вел себя иногда еще хуже со своим бешеным азартом. Но он был лакером[4]. Очевидным лакером, во всяком случае, в игре. Вот и сейчас, только пока доехал до эпицентра, этот нагибатор-гиперстатист[5] напилил себе горстку французиков.

Полька же рассматривала это безобразие, слабо дамажа[6] высвеченных противников, а больше разглядывала карту, не особенно удобную для арты – злобный рандом подсунул им Южный берег.

«И вот кто бы рассуждал о замесах, - среди замечаний о схожести пейзажа с реальностью, пробормотала она. – Новой отметки на ствол не хватает?»

«Крайне! – не отвлекаясь, ответил Ванька, долбанув ваншотом[7] по вафле[8]. Хохотнул и рявкнул: - Видала?»

Но в эту самую минуту Полина увидала совершенно другое: летящего на нее крэзанутого светляка[9]. Тот отчаянно расстреливал в нее свой барабан, умудрившись в итоге разбить собственную консерву о догоравшую тушку Полькиной Пантеры.

«Ну класс!» - ошарашено выдохнула она.

«А? – отозвался Ванька, быстро глянув на ее экран. Потом поднял глаза на Зорину и присвистнул. – Блин… Ну прости, Польк!»

«Эх ты! – рассмеялась она. – Пастух!»

И вслед ее словам на Ванькину голову обрушилась подушка, безусловно контузившая командира их незадачливого взвода.

Свою же голову она в эту ночь, пять лет спустя, где-то на краю света прятала совсем в другую подушку, пытаясь заснуть ради нескольких часов безмятежного покоя, которого она была лишена, пока бодрствовала.

Но, как ни странно, утром проснулась отдохнувшей и… спокойной.

То, ночное, кошмарное, морочное, осталось во тьме пробежавших мимо нее часов. Она захлопнула его, будто не было. И изо всех сил вцепилась в солнечное утро и игру бликов на окне за ролетами. Как тогда, когда жевала имбирь и восхищалась золотым светом пришедшей весны и свободы. Сейчас была середина лета. А она – так и не освободилась от поводка. Но какая в сущности разница, когда вся жизнь построена на лжи – своей и близких людей.

Сознавая это, она не позволяла себе задумываться ни на минуту, с еще бо?льшим остервенением взявшись за планирование досуга наступившего дня, которого и без того было немного. Она и так вывернула себя наизнанку – куда дальше-то? И вот такой, мясом наружу, сидела за завтраком рядом с сыном и отчаянно искала новое занятие, которое не даст ей вернуться к себе вчерашней. К себе – ночной. К себе – тоскующей по Ивану.

Решение пришло одновременно с Лёнькиной изумленной репликой: «Диснейленд не в Америке, что ли? А как же аттракционы?!»

Выглядел мальчишка потрясенным, будто бы сделал самое разочаровывающее открытие в своей жизни.

«На Кони-Айленде аттракционы», - мимолетно вспомнилось ей. Но стоило произнести вслух, и она, почти как накануне, захватила ртом побольше воздуха и… велела Лёньке собираться.

Словно в новом витке спирали время помчалось быстрее, отмеряя часы до возвращения в Киев.

Напустив на себя деловитый вид, Полина провозгласила это время «Периодом путешествий» и теперь каждый день ехала в новом направлении в неизменной Лёнькиной компании. Провожая их по утрам, Стас беззлобно бухтел что-то о предательстве со стороны сына, но, кажется, в их странном сообществе это мало кого волновало.

А когда неминуемо наступил час отлета, Полина испытывала странное чувство неприкаянности и бездомности. К Киеву пока не привыкла, как бы сильно он ей ни нравился, Одесса наполнена горечью, чужая страна в понятие «дом» не укладывалась. Ленька отчаянно путался под ногами, фланируя из комнаты в комнату под видом оказания помощи.

У нее получилось отсрочить агонию на несколько суток. Но что делать дальше, когда вернется в свой персональный ад, Полина не представляла. Она словно бы раздвоилась. Одну часть себя, обнаженную, бьющуюся в истерике, испуганную и несчастную, запихнула в самый дальний шкаф, куда-то в угол на верхней полке – и заперла там на ключ. Она скреблась, просилась наружу, срывала голос, исходя криками о помощи. Вторая – все контролировала. Тело, мысли, события. Она улыбалась и делала вид, что все хорошо.

[1] Лампочка/Лампа – термин в онлайн-игре World of Tanks, означает перк (дополнительную специальность экипажа) «Шестое чувство» за символ лампочка. Появление (зажигание) «Лампочки» означает обнаружение танка врагом.