Удручённый же своим ничтожеством Эдгашка надумал неожиданно стать сильным, как и Ванька. Ага! Заклинание осиное он ведь знал? — Знал. Ну а до остального ему было дела мало.
Вот седлает Эдгар двухколёсного своего титанового коня, да и поезжает, не мешкая, за город, к иномирным тем вратам.
Всего-то немного он проехал, ведомый ревнивым азартом, как увидал бабку, впереди его на тротуар брякнувшуюся и не могущую никак подняться. Но эта драма банальная полностью скользнула мимо Эдгашкиного выборочного внимания, поскольку эгоисты собою лишь постоянно заняты, и вовсе не склонны кому бы то ни было помогать. Далее он мимо храма крутил свои педали, и в протянутую нищим руку плюнул, над тем потешаясь. А как достиг Эдгар последнего уже светофора и на красный свет у дороги остановился, то согбенную трясущуюся старушонку узрел он возле себя.
— Прошу тебя, добрый молодец, — попросила его бабулечка квёлым голосом, — переведи меня, пожалуйста, на ту сторонушку!
— Хэ, тоже ещё выдумала! — презрительно юнец на бабку воззрился, — Своими ножками давай вон топай. Я не могу тебе помочь — спешу очень.
И едва лишь зелёный свет загорелся, как прыгнул он в седельце и через переход поехал.
А старушка эта загадочная головою покачала укоризненно и такие словеса вослед ему высказала:
— Поезжай, поезжай, негодник Эдгар! Так и быть, спеши. Только помни пословицу русскую: кто поспешит, тот людей насмешит!
И будто оттуда она сгинула.
Только лишь Эдгаха заявляется, куда было ему надо, как глядь — а осина-то на фиг упала! Прошедшая недавно буря её видно сломала.
Приставил малец к срубу свой велосипед и пошёл по высокой траве на то место.
А как пришёл, то поскрёб он себе затылок возле комля вывороченного, плечами пожал в недоумении, и принялся вокруг всего дерева ходить, волшебный куплет притом декламируя. Да только фигу! Ничего-то у него не получилося: вход в несусветье медным тазом, оказывается, накрылся.
Обозлённый аж до предела, поплёлся отпрыск Веранин обратно к своему велику. Подходит, и только было хотел за руль он взяться, как вдруг слышит — колокольчики никак в колодце звякнули?! Наклонил тогда Эдгар над водою свою харю — и опа же на! Аж назад он вначале отпрянул.
Отражение-то его водное корчило ему дикие рожи! И за ухи оно себя оттягивало, и язык наружу казало, и по-всякому вылупливало глаза. Да ещё и дублировало этот клоунаж звуками разными издевательскими.
А потом перестало изображение кривляться, головою покачало и сказало так:
— Дурак ты, Эдгашка, как есть дурак! Говори ещё спасибо, что осина эта чёртова упала, а то бы точно тогда ты пропал!
Мальца от этого дива как парализовало: стоит он ни жив прямо, ни мёртв и в отражение говорящее пялится.
Ну а Солнечный Посланец нахмурил тут ряху, в воде отражавшуюся, да как вдруг на пацана рявкнет:
— А ну-ка марш отсюда, негодяй Эдгашка! Иди вон получше учись, да настоящим человеком стать попытайся!
Тут уж у нашего остолопа парализация временная закончилась, и приключилась с недорослем офонаревшим медвежья внезапно болезнь. Почуял он внутрях своих тяжесть нежданную и моментально в штаны-то наклал. Да ещё и на задницу в ужасе шмякнулся.
А из сруба этого непонятного хохот гомерический раздался. Это над вредным поганцем Посланец Солнца смеялся.
Не помня ажно себя, Эдгашка на ножки живёхонько подхватился, на велик свой скоренько взгромоздился, и полетел, что было мочи в ногах, к маменьке своей Веранке. И все прохожие на тротуаре от него шарахались, потому что смердюче зело он пованивал.
А как заявился испуганный Эдгашка к своей мамашке, то всё ей, запинаясь и сбиваясь, рассказал. Потом он помылся кое-как, и в тот же день из дома Сан Саныча они убрались.
А Ваня с папой стали жить там да поживать и истого добра наживать.
Тут и сказка вышла вся и больше сказывать нельзя.